Юрий Темирканов. Страна без культуры не имеет будущего

Интересно: Темирканов Юрий Хатуевич – с 1988 г. художественный руководитель и главный дирижер заслуженного коллектива России Академического симфонического оркестра и художественный руководитель СанктПетербургской филармонии им. Д.Д. Шостаковича. Родился 10 декабря 1938 г. в городе Нальчике. Окончил Ленинградскую государственную консерваторию. В 28 лет победил на Всесоюзном конкурсе дирижеров в Москве. В 1966–1972 гг. – дирижер Ленинградского Малого академического театра оперы и балета, затем – главный дирижер и художественный руководитель Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова (ныне – Мариинский театр). В разные годы – главный дирижер Лондонского Королевского Симфонического оркестра, Филадельфийского, Дрезденского филармонических оркестров, симфонического оркестра Датского радио, Балтиморского симфонического оркестра. Художественный руководитель Международного зимнего фестиваля «Площадь искусств» в Петербурге и Фестиваля Верди в Парме. Народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР и РФ, театральной премии «Триумф», награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» I, II, III степени.

Exclusive. Юрий Хатуевич, ваш друг Денис Мацуев назвал вас «счастливым талисманом фестиваля в Анси», где он выступает не только как пианист, но и арт-директор последние три года. Трудно ли было получить ваш знаменитый оркестр на этот фестиваль, ведь гастрольный график его расписан на несколько лет вперед?

Юрий Темирканов. У нас замечательные отношения с Денисом. Мы часто выступаем в гастрольных турах по миру. Он очень талантлив. Вы знаете, что именно Мацуев уговорил меня впервые в жизни поехать с оркестром в Сибирь несколько лет назад? На его замечательный фестиваль в Иркутске «Звезды на Байкале». Он спросил: «Поехали?» Я согласился: «Поехали». В Анси фестиваль старый, но он был всегда камерный, пока за него не взялся Мацуев. Теперь это серьезный фестиваль, куда приезжают известные симфонические оркестры. Анси – очаровательный старинный городок, здесь изумительная природа – горы, озеро. Совсем не похожее на Байкал, с его мощью и величием, но тоже красивое место.

Безусловно, подобный крупный фестиваль не мог бы существовать в такой форме без поддержки предпринимателя и мецената господина Чеглакова. Причем это не единственный творческий проект, который он делает для русской культуры и нашего оркестра не только в России, но и в Европе.

Exclusive. Расскажите о двух уникальных фестивалях, которые возглавляете вы?

Ю.Т. С 1999 года ежегодно под Рождество, с 14 по 25 декабря, по моей инициативе в Петербурге проходит фестиваль «Площадь искусств». Почему он так называется? Тот, кто хоть раз бывал в нашей филармонии, поймет. Это наш адрес, а также адрес сразу нескольких культурных учреждений мирового значения – Русского музея, Михайловского театра, Театра музыкальной комедии и легендарного гранд-отеля «Европа». Мы захотели возродить традиции зимних светских петербургских сезонов XIX века.

ХIII Международный зимний фестиваль «Площадь искусств» по сложившейся традиции откроется концертом в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии. В исполнении заслуженного коллектива России Академического симфонического оркестра филармонии под моим руководством прозвучат Концерт №24 для фортепиано с оркестром Моцарта, который исполнит молодой пианист из США Алессио Бакс, и симфоническая поэма Рихарда Штрауса «Жизнь героя».

Программа нынешнего фестиваля посвящена перекрестным Годам культуры Германии и США в России. Этим объясняется приглашение на фестиваль выдающихся исполнителей из США – скрипача Джошуа Белла и его партнера по сцене пианиста Сэма Хейвуда, а также брата и сестры – дирижера и виолончелистки – Джошуа и Алисы Вайлерстайнов. Немецкую школу исполнительства на фестивале представит ансамбль новой музыки RECHERCHE и камерный коллектив лауреат премий «Грэмми» Берлинская академия старинной музыки.

Несколько концертов будет посвящено американской музыке. Прозвучат сочинения Джона Кейджа, Аарона Копланда, Сэмюэля Барбера, Джона Адамса, Джорджа Гершвина. Состоится премьера в Санкт-Петербурге Третьей симфонии Валентина Сильвестрова. Это сочинение исполнит Симфонический оркестр им. Е.Ф. Светланова из Москвы под управлением главного дирижера Владимира Юровского. Своим искусством петербуржцев порадует и известный пианист Борис Березовский: он исполнит «Рапсодию на тему Паганини» Рахманинова и «Рапсодию в стиле блюз» Гершвина в сопровождении Академического симфонического оркестра филармонии под руководством А. Дмитриева.

Завершится фестиваль кантатой Карла Орфа «Кармина Бурана» на тексты из средневековой поэзии в исполнении заслуженного коллектива России Академического симфонического оркестра филармонии под моим управлением, трех хоров – Смольного собора, Михайловского театра и Детского хора радио, а также солистов из США и Германии.

Помимо этого в фестивальной афише премьера Михайловского театра и спектакль Театра музыкальной комедии, широко отмечающего в этом году 130-летие со дня рождения Имре Кальмана. Государственный Русский музей для посетителей фестиваля откроет экспозиции сразу нескольких выставок, которые пройдут в Мраморном дворце, в Корпусе Бенуа, в Строгановском и Михайловском дворцах.

Другой фестиваль, которым я руковожу, – Фестиваль Верди в Королевском оперном театре Пармы. Этот известный театр является сегодня одним из самых авторитетных оперных коллективов мира. С этим театром меня связывает тесное творческое сотрудничество. Здесь с 2008 по 2013 год я являюсь музыкальным директором Фестиваля Джузеппе Верди. Парма – родина великого композитора – в следующем году будет торжественно отмечать 200-летие со дня его рождения. Возможно, не всем известна моя любовь к музыке Верди. Однако в Парме все оказалось в идеальном балансе: серьезность театра и энтузиазм страстной и образованной публики. Пользуясь случаем, мне захотелось познакомить с исполнителями произведений Верди Фестиваля в Парме и питерских слушателей, пригласив итальянцев на свой прошлогодний фестиваль «Площадь искусств». Здесь в концертном исполнении прозвучала опера Верди «Риголетто» с итальянским баритоном Лео Нуччи, признанным лучшим исполнителем этой партии в наши дни, а также «Реквием» Верди с оркестром и хором Оперного театра Пармы и интернациональным составом солистов.

Exclusive. Вы подарили петербуржцам уникальную возможность приобщиться к Фестивалю в Парме, где вы произвели настоящий фурор, покорив искушенную итальянскую публику безупречной интерпретацией произведений композитора. А за триумфальный дебют в Парме вашей «Травиаты» даже были удостоены престижной премии итальянской критики Premio Abbiati della Critica Nazionalle.

Ю.Т. Мне была особенно приятна оценка работы российского дирижера именно итальянцами.

Exclusive. А как вы пришли к идее стать дирижером?

Ю.Т. Я очень хотел быть дирижером, когда учился на струнном отделении в Ленинградской консерватории. И параллельно ходил на класс дирижирования. Тогда преподавали Рабинович и Мусин. Попал к легендарному Мусину. Я думаю, это было самое умное решение в моей жизни. До Мусина не было дирижерской школы. Мусин создал эту школу. В его классе была уникальная атмосфера. Удивительно семейные, доброжелательные отношения. Мусин был нам как отец. Каждый день рождения в его доме собирался весь класс. У нас было братство. Это тоже талант великого учителя. Мусин смотрел на тебя и видел, какие у тебя данные. И он это в тебе развивал. Никогда не давил и не ломал. Одного учил так, другого – по-другому. Мусин учил объяснять руками, о чем и что ты играешь, это очень важно в профессии дирижера. Ведь что такое дирижер? Это посредник между гением и слушателем. «Юрочка, у вас от Бога такие хорошие руки, что вам глупости нельзя делать», – говаривал он.

Запомнился Всесоюзный конкурс дирижеров в Москве в 1966 году. Приехали конкурсанты со всей страны. Из Грузии, Украины, Армении, Белоруссии… Конкуренция была невообразимая. Мусин, кажется, тоже не очень надеялся, что я дойду до финала. Когда стало известно, что я прошел на второй тур, он приехал в Москву и каждый день по семь часов занимался со мной в гостинице. Конкурс я победил. Мусин написал книгу по искусству дирижера и подарил мне с такой надписью: «Символу этой книги». На всю жизнь сохранилось огромное уважение к моему учителю.

Exclusive. Скажите, а есть что-то в вашей творческой биографии, за что вам стыдно?

Ю.Т. Был случай. В 28 лет после победы на конкурсе дирижеров я сразу получил приглашение на гастроли в Америку с Московским филармоническим оркестром Кирилла Кондрашина. Я мало что умел и мало что понимал, как все молодые, поэтому не очень волновался. А нужно было ни много ни мало выйти на сцену знаменитого Нью-Йоркского Карнеги-холла, когда тебя никто не знал, и выступать с великим Ойстрахом. Мы играли Скрипичный концерт Прокофьева. В конце нарастание и оркестр прибавляет, прибавляет, прибавляет. Я говорю: «Давид Федорович, но это же оркестровая тема?! Вы же только облигато играете». – «Но я это хорошо играю», – ответил Ойстрах. Тогда я понял, какую глупость сказал…

Exclusive. Возвращаясь к прозе жизни, как вы оцениваете ситуацию с музыкальным образованием в стране, с положением оркестров, подготовкой дирижеров, кто завтра встанет за дирижерский пульт?

Ю.Т. В великой стране России, по данным Роскультуры, сегодня порядка 70 симфонических оркестров. В США многократно больше. 68 процентов наших оркестров в провинции испытывают кадровый дефицит. В России утерян престиж профессии музыканта. Педагогов нет, художественное образование сворачивается. В провинции музыканты оркестров поставлены на грань выживания. Вы знаете, сколько они получают? 4–5 тысяч рублей. В Россию не хотят возвращаться музыканты, кто сделал карьеру на Западе. Пожинаем плоды «культурной» политики. Серьезная музыка как искусство никогда себя не окупала. В развитом обществе всегда находились меценаты, как когда-то в России, – Демидовы, Третьяковы, Мамонтовы, Морозовы. Они испытывали душевную потребность помогать искусству. Уверен, что если наше общество не убедит поддерживать культуру тех, кто в одночасье стал миллионером, то это общество обречено.

Мое мнение: общество, страна без культуры не имеют будущего. Это бессмысленное общество. Советская власть, не будем говорить, из каких соображений, но поддерживала культуру. А нынешнему обществу культура не нужна. В большей своей части телевидение – мерзость. И не только у нас. Что они передают? Кто с кем спит, у кого кто любовник, кто и сколько украл, кто кого зарезал… Никогда не было столько звезд, как сейчас. Звезды – все. Почему в России перестали употреблять слова: «Имею честь?» Потому что нет этого слова в современном лексиконе.

Люди, которые вчера были коммунистами, а сегодня стали демократами, не вызывают у меня уважения. Никогда не был в партии. Один раз, когда меня назначили художественным руководителем Кировского театра (ныне – Мариинский театр. – Ред.), меня заставляли вступать в партию. Отказался. Больше никогда не звали. Нас – худруков беспартийных – в Ленинграде было двое – я и Товстоногов.

Exclusive. Каждый творческий коллектив – театр или оркестр – сложный организм, живущий по законам, определенным режиссером или дирижером. Недавние драматические события, когда коллективы Таганки и оркестра Светланова взбунтовались против своих худруков – Любимова и Горенштейна, – заставляют задуматься о многом. Можно ли избежать подобных конфликтов?

Ю.Т. С Любимовым – это не совсем та же история, как с Горенштейном. Любимов создал легендарный театр. Горенштейн был дирижер, назначенный Министерством культуры. Дирижеров, достойных Светлановского оркестра, немного в России. Музыканты имеют такие же права, как и дирижер. Последний не имеет права унижать музыкантов. Это не форма взаимоотношения между людьми, занимающимися культурой. Авторитет нужно завоевывать не тем, что ты унижаешь, а своим делом. Я, например, говорю своим концертмейстерам: если появляется у вас дирижер, который грубит, вы имеете право встать и уйти. Вы не можете себе представить, чтобы Рождественский, Ростропович, Мравинский или Пендерецкий могли себе позволить хамство. Караян был диктатор, но никогда не повышал голос. Потому что у этих дирижеров огромный музыкантский, человеческий авторитет. Ласками, сказками разбудить оркестрантов к творчеству, к сотрудничеству, но не грубостью. Иначе творчества не случится.

Exclusive. У вас есть ученики?

Ю.Т. Когда умер Мусин, я пришел преподавать в консерваторию. А когда прочитал в консерваторской газете антисемитскую статью, то пошел к ректору, написал заявление о том, что не могу в таких условиях работать. Если негодяев, которые писали статью, не увольняют, не судят, значит, консерватория согласна с ними. Я был вторым профессором за всю историю консерватории после Римского-Корсакова, кто уволился сам в знак протеста.

Exclusive. А вы позволяете на своих репетициях присутствовать студентам?

Ю.Т. Позволяю. На всех репетициях.

Exclusive. Почему у нас так мало концертных залов с приличной акустикой. Во всем мире они есть, у нас – проблема?

Ю.Т. В Питере нам еще повезло – в филармонии, бывшем Дворянском собрании, я считаю, самый лучший в мире акустический зал и самый красивый. Никогда не могу войти в этот зал без галстука. Потому что он намоленный. Наша филармо-ния, которой исполнилось в этом году 210 лет, ведет свою историю от Петербургского филармонического общества, возникшего в 1802 году. Здесь выступали выдающиеся зарубежные музыканты ХIХ века: Ференц Лист, Гектор Берлиоз, Рихард Вагнер, Густав Малер, Роберт Шуман, Полина Виардо, Пабло Сарасате. Здесь же впервые исполнили многие свои сочинения классики русской музыки – Александр Бородин, Модест Мусоргский, Петр Чайковский, Николай РимскийКорсаков, Александр Глазунов.

С тех пор в концертном зале Мариинки японский архитектор Тошиба сделал хорошую акустику. У нас нет специалистов, а приглашать из-за рубежа, видимо, не хотят.

Exclusive. Бытует мнение, что после Прокофьева и Шостаковича русская классическая музыка закончилась. А как вы думаете?

Ю.Т. Современные композиторы есть, но их мало. Постановка оперы Родиона Щедрина «Мертвые души» в Большом театре в 1979 году вместе с выдающимся режиссером Покровским и художником Левенталем – один из самых важных и успешных для меня оперных экспериментов. Дружил с Андреем Петровым и ставил его оперу-феерию «Маяковский начинается» и «Петр I» в Кировском театре. Часто исполняю произведения Гии Канчели.

Exclusive. Вы дружили с Андреем Мироновым.

Ю.Т. Очень дружили. Сначала в Риге познакомился с его родителями – Марией Мироновой и Александром Менакером, – они были моими поклонниками. Очень хотели меня познакомить с Андреем. Андрей совершенно был не похож на родителей – генетически совсем другой. Моцарт. Он не вовремя родился. Его творческая судьба, при внешней успешности, могла бы сложиться иначе.

Exclusive. Говорят, вы учили Иннокентия Смоктуновского дирижировать для роли в фильме «Чайковский»?

Ю.Т. Да, была безуспешная попытка. Мы были знакомы задолго до съемок фильма в 1969 году. Еще когда я работал студентом в оркестре БДТ (Большой драматический театр. – Ред.) семь лет, а Смоктуновский был уже звездой, играл у Товстоногова князя Мышкина в легендарном спектакле «Идиот». Он был уникальным актером. Все отмечали его необычайное сходство в гриме с Чайковским.

Exclusive. Вы посвятили жизнь музыке. Есть что-то еще, без чего жизнь невозможна для вас?

Ю.Т. Без литературы, а потом без музыки. Именно в таком порядке. Повезло в жизни, я много читал того, что было в СССР читать запрещено. Много работал на Западе и мог там приобретать и читать запрещенную литературу.

Exclusive. Юрий Хатуевич, вы жили и работали в лучших городах мира, почему остались все-таки в России?

Ю.Т. У меня неоднократно была возможность остаться работать на Западе. Но Питер не отпускает меня. Здесь про-шла моя молодость, студенческие годы, становление в профессии и жизни. Этот мистический город командует моей душой. От него нельзя оторваться. Петербург не город, не географическое, а духовное явление. Недалеко от моего дома жили Чайковский, Гоголь.

Россия всегда занимала особое место в мире. Я все-таки надеюсь, что мы опять когда-нибудь станем духовно великой страной. Может быть, это наивно, но я надеюсь, что люди, которые сегодня пришли на концерт и послушали великую музыку, завтра сделают чуть меньше подлости и чуть больше добра…