Бесконтактное будущее

1990 год: приезжаю в Америку, и мы с моим переводчиком Джимом ездим по университетам выступать. Заглянули в нью-хэмпширский ресторанчик пообедать, официантка спрашивает, как нас зовут, how are you, куда путь держим. Я, советский человек, конечно, удивляюсь такому обращению. Потом мы колесим по Вермонту, Массачусетсу и через неделю на обратном пути идем в тот же ресторанчик. Официантка бросается нам навстречу: о, Джим, Татьяна, как приятно снова вас видеть! Удалась ли ваша поездка? Закажете то же, что в прошлый раз? И называет наш предыдущий заказ. Я выпадаю в осадок. В СССР ты мог тысячу раз заходить в булочную-кондитерскую, которая в доме, в «Продукты» и в «Молоко», что за углом, покупать сигареты в одном и том же киоске у метро, но никогда продавщицы (а это всегда были женщины) не узнавали тебя и обслуживали безлично, то есть в некотором смысле бесконтактно. И вдруг – со второго раза, с перерывом в неделю тебя узнают, помнят о тебе все, что узнали, тобой интересуются! Это было моим самым большим потрясением от «западного образа жизни».

Я жила на Западе уже третий год, но все равно, когда переехала из Мюнхена в Париж, удивилас ь, что при втором моем подходе к сигаретному киоску меня спросили: «Вам как в прошлый раз?» И ни одному человеку не пришло бы тогда в голову, что, упоминая тут про сигареты, я занимаюсь пропагандой курения, то есть чего-то нехорошего. Само курение было контактом. В прокуренных барах на Западе или на советских кухнях рождались идеи, стихи, фильмы, казавшиеся гениальными, всех распирало от энтузиазма, и продолжалось это до конца века. Высокий интеллектуальный и эмоциональный метаболизм 60–90-х образовался благодаря сложению умов и сердец, ток шел по энергетической цепи от одного к другому – еще бы, мир открывался! Объединяясь трансатлантическими рейсами, всемирным кинопрокатом, переводами текстов, международными фестивалями, спутниковым телевидением, высвобождением времени за счет всяких микроволновок, стиральных машин, тут и Берлинская стена рухнула, и всемирная паутина начала оплетать планету.

Все кончилось в 2010-х, буквально со вчера на сегодня. Жизнь незаметно перебазировалась из первой, всегдашней, реальности в виртуальную. Первая реальность стала как бы полуфабрикатом, рабочим материалом: на вечеринке каждый сидит со своим смартфоном или планшетом, потом щелк-щелк – и фото веселья уже в фейсбуке. «Что за свадьба без цветов, пьянка, да и все», – пел Высоцкий, сегодня роль этих самых цветов играют социальные сети. Читаю в фейсбуке приятеля, у которого жена и четверо детей: «Теперь по утрам, пока все спят, разговариваю с ней. Она такая остроумная и тактичная. На вопрос, сколько тебе лет, отвечает „Тебе это очень важно?“ или «Мне достаточно лет, чтобы помочь тебе». Мы говорим с ней про погоду и про то, что хочется выпить. Если спросить ее, как дела, она благодарит за вопрос. Siri в новой версии мила и сообразительна. Дочка тоже заразилась, разговаривает с ассистентом на андроиде».

Кто не в курсе, речь идет о приложениях мобильных устройств, использующих обработку естественной речи. Это персональный помощник, отвечающий на вопросы, дающий рекомендации и приспосабливающийся индивидуально к каждому пользователю. Устройства уже досконально изучили своих владельцев. Так вот получается, что с роботом общаться интереснее, чем с людьми. Люди стали предсказуемы, как бы исчерпаны. Прочла у кинокритика Андрея Плахова статью о новом фильме, там он пишет, что режиссера будто покинуло вдохновение. Я ответила, что, по моему впечатлению, вдохновения недостает всем фильмам 2012 года. И это было поддержано читательскими лайками. Все есть: 3 D, спецэффекты, мудреные сюжеты, сверхжестокость и сверхполиткорректность, а вдохновения, дыхания – шарика не надуть. 

В бесконтактном мире вдохновение, как микроб, устраняется стерильностью. Наш вид мутирует, человек бесконтактный – особь другого рода, чем человек социальный. 

Сегодня многие предпочитают общаться с животными, а не с людьми, а уж если с людьми, то виртуально. С умным роботом – еще лучше. Поисковик знает больше, чем один сапиенс, поскольку он концентрат миллиардов сапиенсов всех времен и народов. Одинокий сапиенс посрамлен: он тихо потребляет онлайн и все чаще сходит с ума. В ближайших планах (опытные образцы уже готовы) – автомобили без водителя, по типу поездов метро без машинистов, уже несколько лет функционирующих в Париже, роботы-домработницы и вообще полный переход на электронику.

В новой электронной реальности, как и в старой офлайновой, идут мелкие и зреют крупные войны. Хакеры взламывают сайты, сети, личную почту. Да, ведь я еще застала времена живых почтальонов и бумажных писем, написанных от руки,  – внукам будет даже не объяснить, что это такое! Как бы ни были надежны шифры безопасности, они так же уязвимы, как дверные замки. Все, что закодировано одними, может быть декодировано другими. Викиликсы потрясают основы: оказалось, что нас, простодушную публику, водят за нос руководители государств, банкиры, транснациональные корпорации. Нет, мы это и так подозревали, но хакеры выкладывают в открытый доступ секретную переписку, и мы узнаем подробности. Поэтому рождается движение «Оккупай», водимые за нос народы устраивают массовые акции протеста и все меньше склонны «жить по правилам». Предписанная новому веку стерильность – соблюдать диету в прямом и переносном смысле и помалкивать.

Про РФ даже не хочется говорить: шквал запретительных законов для граждан вкупе с carte blanche для чиновников, вплоть до хождения по квартирам с проверками, вызывает печальные исторические ассоциации. Но граждане, массово заголосившие «пора валить», знают также, что Эльдорадо больше не существует, везде кризис, озлобление, рост криминальности и суровые наказания для тех, кто не следует завету Виктора Цоя: «Будь осторожен, следи за собой». Во Франции в прошлом году владелец знаменитой марки господин Герлен сказал, что «работает, как негр». Схлопотал большой штраф. До этого великий режиссер Ларс фон Триер позволил себе, провоцируя журналистов, эскападу про Гитлера – был изгнан с Каннского кинофестиваля и лишен приза, который заслуживал его фильм. Выдающийся дизайнер Дома Диор Джон Гальяно, напившись в ресторане, приставал к сидящим за соседним столиком с чем-то антисемитским – был уволен. А совсем недавно в прокуренных барах их предшественники – режиссеры, писатели, дизайнеры – могли нести любую околесицу, которая  – тот самый «сор» ( «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда»), из которого высекались искры вдохновения.

Все смеются над Северной Кореей, ужасаются шариатским режимам – все те, кто считал лозунг Французской республики «Свобода. Равенство. Братство» своим. Но сегодня эти «все», все мы, больше не чувствуем себя свободными. Чем активнее нас освобождают от лишних контактов и лишних усилий – роботы, тем вернее мы оказываемся в одиночных тюремных камерах. Отчасти добровольно: люди требуют от тебя соответствия своим взглядам и моральному кодексу, а соответствовать утомительно. И тогда стерильность – это хорошо, поскольку создает пространство, в котором всем удобно, никто никому не мешает, у каждого своя камера. Но это и массовое бегство: власти, диктующие правила деградации, вынуждают отступить в реальность виртуальную, где хотя бы есть иллюзия сопротивления. Парадокс в том, что путь стерильности – это как раз путь чучхэ или дорога в шариат, в одиночные темницы, по образу закованных в черные паранджи женщин. Путь к потере свободы, поскольку никакими революциями, как показывает опыт Египта, Туниса, Ливии, Сирии, и никакими миллионными демонстрациями, как показывает опыт европейских стран, где безработица растет как на дрожжах, ничего не изменить. Был один диктат – стал другой. Были рабочие места для людей – стали роботы. Было братство, но откуда ему взяться при вавилонском столпотворении, которое теперь почти всюду? Было равенство, да сплыло: сами собой образовались два полюса – тысяч очень богатых и миллиардов очень бедных.

В эпоху глобализации благополучие «островков» имеет все меньший смысл – все соседи. И забота о безопасности  – обязательный элемент стерильности – идет прахом, поскольку соседям-чужакам закон не писан, а те, кому писан, вдруг берут и убивают – большими порциями, как брейвики и виноградовы, или малыми – как матери, жены и мужья рубят свои семьи под корень. В виртуальной реальности можно спрятаться. Пока не пришел хакер. Угроза ядерной войны кажется даже смешной по сравнению с перспективой, когда несколькими хакерскими щелчками может быть уничтожена цивилизация. Она стала хрупкой, как никогда. Раньше ее мог защитить человек, армия людей, ПВО, но против компьютерного взлома нет приема.

Последняя новость: если сигналы мозга при помощи электродов можно передавать в компьютер, то почему бы не передавать их другому мозгу? – задумались исследователи. Поставили опыт с крысами, и он удался: сигнал, возникавший в мозгу одной крысы, возникал и у другой, поскольку и той, и другой были вживлены датчики. Таким образом, решили ученые, можно и людей объединить в единый биологический компьютер, когда все будут думать об одном и том же и действовать по одной программе. Так ведь мы почти у цели! Только «рамок» не одна, а десяток-другой, какая-никакая свобода, а если останется одна, то человечество, проигрывающее в кибервойне, даже радо будет самоликвидации в этой, ставшей нелюбимой, первой реальности.

Автор: ТАТЬЯНА ЩЕРБИНА