«Не спешите вы нас хоронить»

Каждая негативная новость из стран Евросоюза предсказуемо вызывает волну статей в стиле «Закат Европы». Самой этой книге скоро будет сто лет, а Европа за это время не раз демонстрировала редкую живучесть и способность к модификациям. Нынешний финансовый кризис на Кипремногие тоже склонны рассматривать как крах еврозоны. Хотя это, наоборот, означает окончательное подтверждение необходимости наведения финансового порядка в едином европейском «доме».

Для сравнения заметим: в работящей Германии в прошлом году насчитывался миллион вакантных рабочих мест! При этом многие жители благословенного европейского Юга, ничего не производя, два десятилетия наслаждались благами оффшорной зоны, куда выводили свои капиталы третьи страны. Очень скоро с подобной «евродискриминацией» будет покончено. В главном проигрыше окажутся те, кто делал ставку не на страны с сильной экономикой и строгим финансовым контролем, а на «пустышки» с оффшорными амбициями. А возможный выход из еврозоны «еврохитрецов» вовсе не означает краха самой европейской валюты. Скорее, наоборот.

Уже год назад почти все англоязычные аналитики нагнетали страсти: система евро вот-вот развалится. Те же самые предсказатели как будто напрочь забыли, что первоначально финансовый кризис был занесен, как вирус, в Европу именно американским ипотечным кризисом. Ведь построенная тогда пирамида финансирования вся была наполнена дутыми производными бумагами, которые оказались в портфелях почти всех ведущих банков мира. Когда же европейские банки понесли из-за этого колоссальные потери, то об этом потом предпочитали не вспоминать. Какие счеты между друзьями? Как говорил раньше, по другому сомнительному поводу, один американский сенатор: «Друзья для того и нужны, чтобы разделить с ними наши проблемы».

Проблемы были благополучно поделены, но стоило Европейскому союзу самому начать испытывать трудности, как вместо помощи ему начали предсказывать крах. Не американские, а сами европейские экономисты предупреждали еще в 2007 году, что нужно ждать вторую волну кризиса, которая отразится уже не на коммерческих банках, а на странах Европы, живущих не по средствам. Когда же это произошло, то американские аналитики дружно поспешили пнуть «раненого льва». Нобелевский лауреат Пол Кругман в мае 2012  года так озаглавил свою статью в «Нью-Йорк Таймс»: «Скоро настанет апокалипсис». Он имел в виду не свою родную страну, а Европу, вернее, европейскую валюту, предрекая, что развал зоны евро – вопрос даже не нескольких лет, а буквально нескольких месяцев. На дворе – весна 2013-го, а приток капитала в страны европейского Юга, чьими проблемами целый год занималась Еврокомиссия, за последние четыре месяца 2012 года оценивался в 100 миллиардов евро! Заметим, что чистый отток капитала из России за 2012 год превысил пятьдесят шесть миллиардов долларов. Америка же, со своей стороны, так особо и не придумала, как обойтись без секвестра бюджета на 83 миллиарда долларов. Но почему-то и в России, и в Америке почти все экономисты едины во мнении, что европейская экономика вот-вот развалится.

Было бы нелепо отрицать наличие реальных экономических проблем в еврозоне. Более того, в этой статье даже не обсуждается вопрос, а нужно ли вообще спасать страны «оливкового пояса» Европы за счет тех, кому с погодой не повезло, зато работают они производительнее. Хотелось бы обратить внимание на другое: на невероятную эффективность, по макроэкономическим меркам, согласованных действий Европейского центрального банка и других европейских финансовых структур.

Пока все злорадно писали о разброде в рядах политиков, европейские экономические власти смогли переломить катастрофическую тенденцию, ведь за первые восемь месяцев 2012 года отток капитала из Испании, Италии, Португалии, Греции и Ирландии превысил 400 миллиардов евро. В Ирландии, конечно, оливковые деревья не растут, но она оказалась в одном положении с южанами. Бегство капиталов означало катастрофическое падение доверия инвесторов. На этом фоне прозвучавшее в сентябре 2012 года подтверждение Европейского центрального банка относительно выкупа государственных облигаций этих стран сыграло исключительно положительную роль. Однако нужно помнить, что помощь от Евросоюза была предоставлена в обмен на вполне конкретные обязательства по проведению реформ.

«Эксклюзив» побеседовал с Пьером Карло Падоаном, заместителем генерального секретаря и главным экономистом Организации по экономическому сотрудничеству и развитию ведущей международной структуры, объединяющей 34 развитые страны. (Примечание: интервью было записано за неделю до начала банковского кризиса на Кипре.)

– Всего год назад многие активно предсказывали крах еврозоны. Исчезла ли эта угроза? 

– Вероятно, что в 2013 году еврозона продолжит находиться в рецессии, а безработица и дальше будет возрастать. Однако нынешняя ситуация менее пессимистична, чем это было несколько месяцев назад. Подтвержденное в сентябре 2012 года Европейским центральным банком обязательство о выкупе в неограниченном объеме облигаций стран, затронутых финансовым кризисом (Outright Monetary Transactions), способствовало значительному возрастанию позитивных ожиданий на финансовых рынках. Мы можем быть достаточно уверенными в том, что худшее в кризисе еврозоны уже позади.

– В течение последних двух лет наблюдалось противостояние Севера и Юга Европы. Северные страны много сделали для того, чтобы помочь другим странам выбраться из кризиса. Как вы считаете, сделали ли южные страны все возможное, чтобы самим выправить положение? И насколько принятые меры оказались достаточными?

– Тот факт, что многие страны за последние годы стали осуществлять реальные структурные реформы, является очень обнадеживающим. Эти реформы были особенно интенсивными в странах еврозоны, которые попадали под программы финансовой помощи, либо в тех, кого это заставило сделать давление рынка – Греция, Ирландия, Италия, Португалия и Испания.

Каждая из этих стран начала осуществлять комплекс мер, включающих в себя изменения в тех сферах, которые являются наиболее сложными с внутриполитической точки зрения. Это трудовое законодательство, уровень заработной платы и система социальных пособий. Данные страны также осуществляют сейчас серьезные программы во всей финансовой сфере, включая налоговую.

Все это способствовало возрастанию доверия на финансовом рынке, как внутреннем, так и международном, а это позволило сделать процесс финансового оздоровления менее болезненным. Другим позитивным моментом является тот факт, что недавние реформы имели своим следствием значительное повышение конкурентоспособности и улучшение экспортных показателей, по крайней мере, в ряде стран. Например, Португалия и Испания начиная с 2009 года повышают свои экспортные показатели более чем на два процента в год. Восстановление финансовой устойчивости и поощрение конкуренции являются необходимыми условиями для сокращения текущего дефицита государственного бюджета, создания финансового задела на будущее и возвращения к здоровому росту.

– За последние месяцы в проблемные страны еврозоны наблюдался существенный приток капиталов. Можно ли надеяться, что это означает реальное улучшение экономической ситуации, или же мы видим только реакцию рынков на осенние решения Европейского центрального банка? 

– Приток капиталов в страны европейского Юга явился отражением некоторой стабилизации на финансовых рынках. Структурные реформы, которые проводились в этих государствах, вместе с процессом регулирования заработной платы поспособствовали тому, что они стали восприниматься как достаточно перспективные с точки зрения привлечения долгосрочных инвестиций. Однако нужно заметить, что хотя и наблюдается подобная положительная динамика, но функционирование банковской системы в еврозоне пока далеко от идеального, а это препятствует восстановлению экономики в странах, затронутых финансовыми проблемами.

Скажем честно, выход какой-то страны из еврозоны отнюдь не означал бы ее краха. Если бы, например, попросили выйти Грецию или Кипр, то такой ход событий пошел бы всем только на пользу. Еще Жак Делор, который и лоббировал вступление Греции в Евросоюз, признавался: все видели, что она не соответствует экономическим критериям, но на этот шаг пошли по политическим соображениям. В любом случае кроме ритуальных заявлений никто пока не предпринимал никаких действий по выходу из единого валютного союза. Но если кто-то хочет вернуться к своей «периферийной» валюте и «периферийной» экономике, то вполне вправе это сделать, не прикрываясь в дальнейшем мощью всего Евросоюза. Такое развитие событий мобилизовало бы одних и проучило бы других.

Для сторонних наблюдателей европейской действительности удивительной может оказаться следующая информация: высокая официальная безработица и одновременно огромное предложение рабочих мест. Ответ прост: конечно, это места не заместителей министров, а вакансии в ресторанном бизнесе, сфере услуг или строительстве. Европа стала заложницей своей щедрой образовательной политики, при которой в большинство государственных университетов можно довольно легко поступить и, не особо напрягаясь, учиться на гуманитарных специальностях. Но никто не предупреждал молодых людей, что рынок подобных специалистов переполнен, тогда как ремесленные профессии оказались в дефиците и быстро разбираются «новыми европейцами». Да, проблема есть, но вряд ли она такова, что за нее стоит переживать россиянам. Также нашим согражданам всерьез не стоит переживать за молодых людей работоспособного возраста, которые просят милостыню на центральных улицах европейских городов.

Постоянное нагнетание ощущения кризиса в российскую прессу прямиком транслируется из самой европейской прессы. Такова особенность тамошней, относительно независимой журналистики: писать о том негативном, что нужно исправлять, а не о позитивном, что и так неплохо. Одни из «лидеров» такого подхода – французские СМИ. Во Франции строится огромное количество бесплатного социального жилья, но из прессы явствует, что страна находится в глубочайшем жилищном кризисе. Французская медицина всегда была на одном из первых мест в мире, что, кстати, наглядно видно и по высокой средней продолжительности жизни, но из статей можно сделать только один вывод: нации скоро придет конец. Многочисленные французские университеты упорно сопротивлялись предложениям Саркози о реформах, предпочитая жить на государственные деньги, но все твердят о кризисе высшего образования.

И возможно, все правы, ведь лучшее – враг хорошего.

Мы же, россияне, чересчур дословно переводим их внутренние дрязги, в которых немало внутриполитической борьбы, требующей находить недостатки в той сфере, которой занимается министр из конкурирующей партии. Давайте лучше посмотрим на бесстрастные цифры, например, по Франции. И в недавние две волны кризиса, и без кризиса инфляция за последние десять лет колебалась в рамках 1,0–2,6 процента. Средняя продолжительность жизни французов – 80 лет. Минимальная законодательная заработная плата, ниже которой работодатель не имеет права платить,  – 1430  евро до выплаты налогов. К этому добавляются социальные фонды на детей и право на социальное жилье. Ипотека на 15  лет – около 2,8  процента годовых; на 20 лет – в среднем 3,2 процента, а на 30 лет – 4,2.

Конечно, не все гладко «во французском королевстве». Экономику тормозит все возрастающая нагрузка на бизнес, процветает социальное иждивенчество, с трудом осуществляются необходимые структурные реформы. Однако именно «загибающаяся» Франция в марте 2012 года подписала, например, огромный контракт на поставку 234 самолетов Airbus в Индонезию, обогнав своего вечного конкурента Boeing. В России самолеты подобного класса вообще не производятся, а миллиарды, потраченные на разработку своего Superjet-100, пока далеки от возмещения, ведь нынешний портфель заказов даже близко не приближается к запланированному.

Заметим очевидное: все европейские страны имеют свою собственную экономическую и социальную модель развития, потому-то так трудно их подвести под единый знаменатель. Даже ближайшие, экономически сильные соседи, Германия и Франция, по-разному формируют свою генеральную линию развития. За последнее десятилетие Германия сосредоточилась на экспорте, продемонстрировав здесь феноменальные успехи. Но «завалила» внутреннее потребление, поскольку зарплаты фактически не повышались. Франция же пошла по другому пути: всеми силами поддерживала внутренний спрос, пусть даже и в ущерб экспорту. Она исходила из той предпосылки, что сама страна производит практически все необходимые товары, поэтому нужно платить людям, чтобы они покупали и тем самым поддерживали экономику на плаву.

Эта статья не ставит своей целью давать оценки, чья система оказалась более правильной. Европейские страны очень разные, и каждая из них прежде всего думает о своих собственных интересах. Поэтому «лучшие ученики в школе» вовсе не будут до бесконечности помогать двоечникам-бездельникам. А, как показывает весь исторический опыт, вчерашние сибариты быстро оказываются в аутсайдерах, превращаясь в дешевую рабочую силу для более динамичных стран. Суждено ли Европе остаться в нынешних политических границах или придется с кем-то расстаться? Возможно, для Кипра будет даже лучше выйти из Евросоюза и превратиться, например, в «оффшорный придаток» России. Каждая страна вольна сама выбирать свою дорогу, но сидеть и дальше «на двух стульях» не получится. Причем совершенно неочевидно, что, потеряв статус страны с европейской валютой, Кипр сможет и дальше столь же активно привлекать «убегающие» из других государств капиталы.

А если Кипр все-таки решит покинуть Евросоюз или его настоятельно попросят это сделать, то это вовсе не будет означать смерти единой Европы. Может быть, наоборот, «исключение из школы» одних заставит подтянуться других. Пока же страстно критикуемая всеми Еврокомиссия и вызывающий вечное недовольство Европейский центральный банк умудряются провести европейский ковчег через многие экономические и политические испытания. А насколько они эффективны в долгосрочной перспективе, покажут три ближайших года. Прошедшее десятилетие демонстрировало редкую устойчивость европейской модели, у которой хватило сил почти «переварить» новых членов еврозоны. И, чтобы не скатываться в вечный дискуссионный вопрос относительно произошедшего расширения «ядра» ЕС, будем наблюдать за интереснейшим процессом интеграции. Процессом, который имеет своих героев и пораженцев, в котором есть взлеты и провалы, а безудержный оптимизм не раз уже сменялся горчайшим пессимизмом.

ВЕРА МЕДВЕДЕВА,
К.Э.Н., СПЕЦКОР В ПАРИЖЕ