Беата Тышкевич «Я никогда ни за что не боролась»

Блистательная звезда польского кино. Одна из самых знаменитых красавиц мирового экрана в 2013 году отметила свой юбилей. «Царица славянского кино, воплощение изысканной красоты, подлинный идеал женщины!» – так окрестили ее журналисты. Такой ее знают и любят российские зрители. Всего на счету актрисы 120 ролей. Она активно снимается в кино, выступает в телевизионных программах, ведет рубрику в женском журнале и пишет книги. Любовь к ней в Польше настолько велика, что если бы в стране вдруг провозгласили монархию, то трон по праву принадлежал бы ей!

– Пани Беата, какой самый лучший подарок вы предпочли бы на свой юбилей?
– Роль в картине с большим бюджетом. Чтоб со мной заключили выгодный контракт и сразу выплатили деньги… И тут же отменили съемки! (Смеется.) Вот тогда у меня наконец появится свободное время и я отправлюсь путешествовать, например, в Венецию. А если серьезно, то самый-самый дорогой подарок мне уже преподнесла младшая дочь, Виктория. Она подарила мне второго внука! Он мой кумир! Сейчас они гостят у меня в Варшаве. Каждое лето мы собираемся всей семьей в нашей большой квартире. Виктория с мужем и детьми приезжает из Франции. Такая бойкая в детстве, она никогда не могла усидеть на месте. Просто черт в юбке. Крутилась как юла, все время пела и танцевала. У меня не было сомнений, что она станет артисткой. Но, влюбившись, вскоре вышла замуж и мгновенно превратилась в примерную жену и хозяйку. Старшая дочь Каролина всегда была очень серьезной и самостоятельной. Она живет в старинной усадьбе в 20 километрах от города. Но это вовсе не означает, что мы с ней можем часто встречаться. Она самый занятой человек на свете. Ее хобби превратилось в любимую работу, которая съедает все свободное время. После окончания школы Каролина пробовала себя в разных профессиях: снималась в кино, работала манекенщицей. Окончила на всякий случай юридический, но, получив диплом, неожиданно выбрала свободную профессию. Вместе с отцом, Анджеем Вайдой, она стала снимать фильмы. Работала с ним ассистентом режиссера. Ей прочили карьеру в кино. Однако любовь к лошадям пересилила все тогдашние увлечения. В Польше есть пословица: «Кто люби кони и квяты, нигды не будет богаты!» Но народная мудрость нисколько ее не испугала. Каролина приняла решение купить во Франции андалузских лошадей и начать их тренировать. Десять лет упорного труда дали свои результаты. Сейчас она возглавляет лучшую в Варшаве школу верховой езды. Одним словом, я горжусь дочерьми.

– Ваша профессия не позволяет уделять семье много времени. Как вам удалось воспитать таких достойных детей?
– Для меня примером была моя мать. В нашем доме было не принято говорить громко, повышать голос, в нем всегда сохранялась одинаковая температура. Мама смиренно принимала мои решения вначале стать трактористкой, потом балериной и, наконец, ветеринарным врачом. Она учила меня радоваться пустякам, находить интерес порой в обыденных вещах. С тех пор как я себя помню, я собираю перья… Люблю их разглядывать в лупу. Но ведь у каждого могут быть свои безобидные слабости! И мама их поощряла. Чтобы понимать детей, надо быть молодой душой, активной, поэтому я не оставляю работу. Никогда не приношу в дом беспокойство. Закрываю за собой дверь – и забываю о том, что остается за ней. Действительно, актерская профессия таит в себе определенную опасность. Вдруг замечаешь, что психика выходит из подчинения. Однажды со мной такое случилось… Я снималась в телевизионном сериале, где моей героине приходилось преодолевать цепь неприятных происшествий и неудач. Казалось, что нет конца ее бедам. Она все время переживала и переживала… Сцены менялись, а она по-прежнему оставалась в унынии и печали. И тут я замечаю, что меня в обычной жизни преследуют сплошные огорчения и обиды. Я стала раздражительной и плаксивой. Как будто заразилась от своей героини… Головой понимаешь, а прийти в себя не удается! Я запуталась в чужой вымышленной жизни и в чужих страстях. Этого никогда нельзя допускать! Иначе можно заиграться да и просто сойти с ума! Поэтому, переступая порог своего дома, сразу забываю обо всем, что было на съемочной площадке. Кстати, мои девочки никогда не знали, в каких фильмах я снимаюсь… А зачем? Дома я пеку пироги и варю варенье… Всегда с радостью и удовольствием занимаюсь домашними делами. Я заботливая мать. И давала дочерям самое лучшее. Но при этом никогда их не баловала. Всегда старалась возить с собой. Даже когда снималась за рубежом. Детям нельзя навязывать свою волю. Выстроить правильные отношения в семье совсем непросто. Поэтому приходится идти на компромисс и, конечно, многим жертвовать. Семья для меня – самая важная вещь на свете. Кстати, именно по этой причине я не соглашалась работать в театре, чтоб не бросать детей по вечерам.

– А как складывались ваши отношения с отцами ваших дочерей, да и вообще с мужчинами?
– Актерская профессия деморализует! Когда тебя постоянно окружают поклонники, возникает иллюзия абсолютной свободы, и тогда начинаешь жить, как хочешь. Не всегда обдуманно… Первый раз я вышла замуж в возрасте 29 лет. Правда, к тому моменту мы с Анджеем Вайдой уже давно были вместе. Ну давайте, я вам все расскажу по порядку! Наше знакомство началось с эпизода в его фильме «Самсон» (1961). Позже, когда он приступил к экранизации знаменитого романа «Пепел» (1965), мне уже была предложена главная роль. Я должна была играть княжну Эльжбету и в первой части фильма говорить по-французски. Накануне съемки сцены застолья диалог изменили, и я просто не успела его выучить наизусть. Пришлось положить карточку с написанным текстом прямо в тарелку с бульоном. И каждый раз, наклоняя голову вниз, я произносила следующую фразу. Вдруг эта ситуация показалась мне страшно комичной, я будто увидела себя со стороны и, не сдержавшись, расхохоталась. Ну вот, я все испортила! – мелькнула мысль. Съемку, однако, не остановили, а режиссеру даже понравилось мое «решение» роли. Вот в этой атмосфере творческого подъема и одобрения зарождались и крепли наши чувства. К тому времени Анджей Вайда уже получил широкое международное признание и всем вокруг было нужно, чтобы известная актриса наконец официально соединилась со знаменитым режиссером. Нас повенчала молва. Мы с Вайдой – известная кинопара, нас всюду приглашали: на фестивали, снимали, записывали интервью на телевидении. Была, знаете, такая кинематографическая мода, которая возникла благодаря славе Федерико Феллини и Джульетты Мазины, Антониони и Моники Витти, Сергея Герасимова и Тамары Макаровой. За рубежом мы с Вайдой автоматически представляли собой посланников польских кинематографистов. Это было логично и удобно как в творчестве, так и в жизни. Но я вовсе не собиралась на него «вешаться». Или пользоваться им ради карьеры. Я не стала актрисой Вайды! Потому что считаю, что ничего никогда не надо совмещать: жена – это жена, актриса  – это актриса, друг  – это друг, любовница – это любовница… Я всегда старалась сохранить свою независимость, свои позиции и свои деньги. А, кроме того, у меня было множество предложений сниматься. И не только в Польше. Трагическая смерть Збигнева Цибульского (талантливый актер, лидер нового польского кино, открытый Вайдой. – Ред.) окончательно нас соединила. В память о погибшем актере мы решили снять фильм и выступить там под своими именами. Вместе написали сценарий. Я видела, как Анджей мучительно ищет интонацию будущей картины. И подсказала ему название, которое впоследствии и определило нужный настрой. У фильма «Всё на продажу» (1968) был феноменальный успех, часть которого по праву принадлежит мне. Кстати, позже я использовала это название для своей автобиографической книги, слегка его переиначив: «Не всё на продажу!» Эта фраза идеально отражает мое жизненное кредо. С тех пор мы с Анджеем уже жили вместе в старинной усадьбе за городом. Оформили свои отношения и стали мужем и женой только после того, как в 1967 году родилась наша дочь Каролина. Выйдя из роддома, я показала ему новорожденную и спросила: «Она тебе нравится?» Мол, у тебя еще есть возможность отказаться… Анджей приехал встретить нас с какими-то куклами в бантах. Наверное, он думал, что дочка сразу начнет в них играть… Он прежде не видел младенцев – у него не было детей. Но в сверточке барахталось и пищало совсем беспомощное крошечное существо – и он был разочарован. Вместе мы прожили пять лет. Он на редкость порядочный человек. В личных отношениях был деликатен и предсказуем… Я же была слишком молода и неопытна, чтобы это оценить. Сказалось и то, что у него это был третий брак, а у меня – первый. Тогда я слишком дорожила своей свободой. Когда я ушла от Анджея, то моя мама встала на его сторону. Она его обожала. Получалось, что я выбила его из спокойной жизни и, по сути дела, предала.

– И какая же была причина расставания? Многим этот вопрос просто не дает покоя…
– И вы туда же! Почему люди так любопытны? Знаете, в отношениях между мужчиной и женщиной нет никакой логики! К тому же мы творческие люди! Анджей невероятно талантлив. Он умный и… закрытый человек. Я не знаю, поймете ли вы меня? Я вышла за Вайду не потому, что он  – Вайда. Он был очень влюблен, баловал меня. Но от замужества я ждала чего-то другого. Впрочем, возможно, я придираюсь… Женщинам свойственно придираться к мелочам. Чувства, настроения, ощущения… Кажется, что все благополучно, но… мелочи ранят. Я обрела глубокого и надежного мужчину, но совсем «неродного» мужа. В этот момент я получаю предложение от Андрона Кончаловского. Он, приступая к съемкам фильма «Дворянское гнездо» (1969), пригласил меня на роль Варвары Лаврецкой. И здесь стоит вспомнить историю наших с ним отношений, которые зародились гораздо раньше. Я описала их в своей книге и назвала эту главу «Мой восточный роман». Шел 1961 год. Тогда я впервые приехала на Московский международный кинофестиваль в составе польской делегации с фильмом «Сегодня ночью погибнет город» (1961). На всех культурных мероприятиях нас, гостей, сопровождали знаменитые российские, в то время советские, режиссеры, писатели и художники. Так я познакомилась с Ильей Глазуновым и Сергеем Михалковым. Первый нарисовал мой портрет с посвящением: «Беате, мой Гран-при. С любовью». А второй подарил томик своих стихов, как я потом узнала, это были басни, и огромную коробку шоколадных конфет «Красный Октябрь». Михалков повез меня на свою дачу, где я познакомилась со всем его замечательным семейством. Я впервые увидела русскую усадьбу и прикоснулась к жизни ее обитателей. Это было настоящее «дворянское гнездо». На Николиной Горе меня восхищало все: большой деревянный дом со старинной утварью, клетки с птичками и застолья с песнями. Но больше всех меня поразила Наталия Петровна Кончаловская, супруга Сергея Михалкова и мать Андрона и Никитки. Эта очаровательная женщина с великолепным образованием лично руководила всем очень хлопотным домашним хозяйством. Она пекла пироги, варила варенье из крыжовника, «гнала» самогон – «кончаловку». И все ее рецепты были уникальны. В начинку Наталия Петровна добавляла хрящи из осетра, в ягоды – вишневый лист, а в бутыль со спиртным – неизвестный мне тогда калган. Она научила меня готовить пасху по старинному рецепту. На это уходило три дня. Помню, как мы тщательно протирали творог, взбивали яйца, добавляли цукаты и сахарную пудру. Полученную массу закладывали в деревянные формочки, как-то специально подбивали пластинки друг к другу и ставили на холод. Я увидела все ее таланты: она сажала деревья, скрещивала яблони, шила шубы и платья, чинила туфли. И при этом была потрясающей рассказчицей. Она покорила меня своей добротой и снисходительностью. Я была счастлива, почувствовав ее особое к себе расположение. Наталия Петровна опекала меня, как родную дочь. Я ее так полюбила, что при живой матери называла мамой! Представьте себе, что я едва не оказалась в их семье. Андрон увлек меня силой своей незаурядной личности. И многому научил. Мы думали с ним о женитьбе. Он был неотразим, как Пьер Безухов! Полон чувств, любви, красоты, темперамента… Возможно, именно Наталия Петровна привила сыновьям особый дар чувствовать женскую душу, проникать в нее и завоевывать абсолютно. Поверьте, противостоять их желаниям невозможно. Не скрою, Андрон  – это явление. После общения с ним трудно воспринимать других мужчин. Со всеми остальными скучно. Он, как никто, умел создать особую романтическую обстановку, исполнял все мои желания, писал стихи, осыпал пылкими признаниями. А как красиво он умел дарить подарки! Однажды захожу к нему в гости, а из подъезда мне навстречу вытаскивают огромный концертный рояль. Мой возлюбленный, открыв дверь, не скрывая радости, объяснил, что ему удалось продать инструмент: «Вот теперь, Беаточка, я куплю тебе украшения и мы отпразднуем нашу встречу в хорошем ресторане». Я знала, что он пишет сценарий с Тарковским и готовится снимать «полный метр». Расставаясь с Андроном, мы договорились, что вскоре обязательно встретимся, что я приеду в Россию и буду сниматься только у него. Каждый день я получала от него письма. Они были напечатаны на пишущей машинке. Я помнила их наизусть, эти строчки торопливых мыслей и любовных откровений. Кое-где он вписывал от руки польские словечки. Не забуду, как его развеселило слово uroda. «Урода» по-русски означает «красота». И он посвятил этому лингвистическому курьезу полстраницы. Но это были лишь маленькие отступления в потоке нежных признаний: «Любимая моя, прильни ко мне. Давай постоим с Тобой и помолимся молча друг о друге. Господи, помоги нам быть вместе, помоги нам быть умными, честными, красивыми. Помоги нам быть радостью друг для друга!» И даже ревновал меня: «А все-таки эта сволочь, которая сейчас говорит Тебе остроумные слова и веселит Тебя, не умеет так громко целовать, как я, так, чтобы таксисты оборачивались…»

Я писала ему, что меня пригласили в индийский фильм: «Александр и Ханакайя» (1965) на роль греческой принцессы Елены Прекрасной. Андрон отвечал мне: «Я сейчас в горах Тянь-Шаня. А ты уезжаешь в Индию. Мы будем с Тобой совсем близко. Ты ко мне? Или я к Тебе?» Договорились встретиться, но судьба распорядилась иначе. В фильме Андрона «Первый учитель» (1965) снималась Наталья Аринбасарова. Во время съемок они полюбили друг друга и вскоре поженились. А я застряла в Индии на полтора года. Вновь встретиться с Андроном нам было суждено в Москве. Я приехала на съемки фильма «Дворянское гнездо» (1969). И опять начался роман.

Но на этот раз не с ним. Валерий Плотников попал на съемочную площадку студентом третьего курса ВГИКа. Ему удалось уговорить оператора Георгия Рерберга разрешить фотографировать процесс съемок фильма. Валерий с первой встречи мечтал заговорить со мной, но все не решался. И вот во время работы я теряю жемчужную сережку. Он эту серьгу находит и приносит мне. С тех пор я всегда брала Валерия с собой, а он смотрел на меня восхищенным взглядом. Видимо, из-за этого Андрон наградил его ироничным прозвищем «верный паж Тышкевич». Наверное, ревновал. А потом случилась эта сцена, когда Андрон ударил меня по щеке, когда у меня не получался эпизод с Лаврецким. Он просил прощения, взволнованно объяснял, как я должна играть… Но что-то очень важное между нами было потеряно навсегда… После съемок мы еще не раз встречались с Валерием. В Ленинграде, Варшаве, Москве, Париже. Он остался моим верным другом. Но вышла я замуж второй раз за Витольда Ожеховского, молодого, перспективного режиссера, у которого я сыграла в дипломном фильме. Он специально для меня написал сценарий и предложил главную роль. «Ее возвращение» (1975)  – грустная история любви стала нашей надеждой на счастье. Витольд влюбился и сумел увлечь меня. Вскоре он переехал жить в мою квартиру.

Я много работала. Каждый год снималась в трех-четырех фильмах. Во время моих командировок он занимался домом и маленькой Каролиной, у которой, разумеется, всегда была нянька. Тогда для меня было важно обрести тыл. Живя с ним, я была спокойна и уверена, что он за всем приглядит. Ценное качество… Общих детей у нас не было. Знаете, ведь зачастую мы зависим от тех, кому доверяем. К сожалению, мы так и не поняли друг друга до конца. Отношения превратились в какую-то вялотекущую хроническую болезнь. Расставание было неминуемым… И вот в один прекрасный день мне вообще расхотелось с ним встречаться. Не хочу его видеть… И все! Я очень самостоятельна! А когда человек сам за все отвечает, то у него вырабатывается невероятная сила и глубокая вера в правильность того, что он делает… Супружество с Витольдом Ожеховским было ошибкой!

– В таком случае ваш третий брак априори должен был стать счастливым!
– Ах, не зря же говорят: «Пути Господни неисповедимы»! Представьте себе, что в тот самый момент в Варшаву из Франции приезжает парень, в которого я давным-давно была влюблена – Яцек Падлевский. Он – моя первая любовь, разумеется, платоническая, которого я нежно называла «Япа». Он писал мне стихи и робко читал их под деревом. Когда мы впервые поцеловались, нам было по семнадцать лет и совсем не хотелось расходиться по домам. После окончания Политехнического института мой Япа уехал в Париж и женился на француженке Катрин. Он остался во Франции и глубоко-глубоко в моем сердце. Его письма я хранила всю свою жизнь. Теперь он неожиданно вернулся. Оказалось, что в его личной жизни наступил кризис. Он расстался с женой, с которой у них два сына. Встретились мы у нашего общего приятеля. Поговорили. Он пошел меня провожать, споткнулся, упал и сломал руку. Я отвезла его в больницу и стала навещать. Вот так возродилась моя первая любовь. Я уезжала на съемки и фестивали, он возвращался во Францию и вскоре снова приезжал ко мне в Польшу. Мне было 38 лет, и у меня вновь появился самый близкий мужчина. «Как долго мне пришлось ждать, чтобы ты наконец женился на мне!» – заявила я. А все дело в том, что в юности, когда мы с ним целовались под деревом, я вдруг возьми да и спроси Япу: «Ты хочешь на мне жениться?» Он начал лепетать что-то невнятное, из чего, в принципе, выходило, что нет. Я расплакалась. А потом, утерев горькие слезы, сказала: «Все равно ты на мне женишься!» У нас родилась желанная дочка – Виктория. И мы поженились! В то время Яцек жил в Марселе. Он приехал в Варшаву через два дня после того, как нас с малышкой выписали из роддома. Из Франции он привез плетеную корзинку в белых оборках для переноски младенцев. Побыл, а точнее, еле выдержал с нами пару дней в необычной для себя обстановке и вернулся домой. Там его ждала срочная работа. Мы поселились в самом центре Марселя, в городе, известном по фильму «Французский связной» (1971). Великолепный порт, столица гангстерского мира. Мне было невыносимо трудно жить на два дома. А Яцек, который постоянно был занят своей архитектурой, отказывался что-либо понимать. Любовные признания перешли в упреки: «Ты играешь, постоянно играешь…» – «Играть, это когда у меня болит голова, а я тебе улыбаюсь?.. Или когда я больна и об этом никто не догадывается?..» И так, погружаясь в свои занятия, мы постепенно стали отдаляться друг от друга. Кто из нас двоих больше виноват? Выяснить не удастся. Одно мне было ясно, что продолжаться это больше не может.

Я собралась и вернулась в Польшу. Ах, как же я умею баловать мужчин! Но теперь у меня на это просто нет времени.

– Вы сыграли большое количество женских судеб. Среди них две самые знаменитые польки: Мария Валевская, любовница Наполеона. И Эвелина Ганская, которую боготворил великий писатель Оноре-де Бальзак. В какой мере ваша личная жизнь похожа на жизнь ваших героинь?
– Поверьте, это два разных «фильма». Судьбы моих героинь более красивы, возвышенны и романтичны, чем моя собственная жизнь. Не надо забывать, ведь кино – великая иллюзия. Но уж коли мы обратились к истории, то мой предок – последний польский король Юзеф Понятовский. Его сестра в свое время вышла замуж за графа Тышкевича. Несколько лет назад ко мне обратился хозяин антикварного магазина. Ему удалось найти портрет моей прапрапрапрапрабабки, написанный в восемнадцатом веке. На цветной литографии было выведено «Графиня Тышкевич». Так, через века она вернулась в семью. Я, кстати, на нее очень похожа. А недавно мой друг художник подарил мне живописный портрет, выполненный с этой зарисовки. Вообще-то, Польша  – страна женщин. Матриархат абсолютный. Мужчина полностью подчинен женщине и зависит от ее воли. Девочек так воспитывают, чтобы они с детства чувствовали свое превосходство.

– Значит, в ваших жилах течет королевская кровь. Как, по-вашему, чем она отличается от обычной крови?
– Помилуйте! Я росла, как и все дети войны, пройдя через голод, холод, нужду и обноски… Мой любимый фильм «Золушка». Я увидела его впервые, когда мне было 13 лет. И с тех пор, как все мои сверстницы, мечтала попасть в кино. В нашу школу пришел помощник режиссера, который искал юную особу привлекательной внешности. Меня пригласили сниматься только потому, что у меня хорошие манеры. Честно говоря, ну какая я актриса? Я не играю, я только присутствую на экране… Да, я умею себя вести и меня любит камера. Неплохо смотрюсь в исторических костюмах. За участие в съемках первой картины «Месть» (1957) меня едва не исключили из школы. Аттестат зрелости пришлось получать экстерном. Мне повезло, и я поступила в Театральную школу. Конкурс был 30 человек на место. В конце первого курса меня отчислили за своеволие. Тогдашний ректор запрещал студентам сниматься. А я, будучи независимой девушкой и от необходимости иметь хоть какой-то заработок, выступала на телевидении, рекламируя косметику. Приглашения сниматься буквально посыпались на меня… Я никогда ни за что не боролась. Но с интересом принимала все предложения. Недавно, разбирая шкаф, я нашла пачку писем и дневники. Они были аккуратно сложены и перевязаны ленточкой. В них уместилась вся моя жизнь. Странное возникло чувство. Забылись слова, нет уже на свете многих людей, но запах, мелодия, голос, прикосновение – все вдруг стало так ясно… И больно. Я подумала, что эти откровения нельзя оставлять для чужих глаз и чужих рук! Есть такое польское стихотворение, попробую вспомнить несколько строк: «Брось любовные письма в огонь!.. Любовь ведь пришла из пламени… И пусть в огонь вернется!» Да, надо навести порядок. Ни одного письма, никаких записок, будто и не было ничего… Все! Бабочка сложила крылья.

– Пани Беата, в свои годы вы замечательно выглядите. В чем секрет вашей красоты?
– Не спешить! Много спать! И не злиться!
– Благодарю вас за откровенный разговор!

Беседу вела Наталия Пантюшкова, редактор-переводчик
заслуженный деятель культуры Польши Варшава–Москва