Евгений Примаков: «Primus – значит первый»

В День России, 12 июня, Владимир Путин в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца по традиции вручал государственные премии. Среди награжденных в области гуманитарной деятельности был гуру политики Евгений Примаков.

Потом, как было изложено в отчетах с церемонии, президент и «бывший политик» обменялись «дежурными комплиментами». На самом же деле их диалог был буквально пронизан полутонами. А в конце ответной речи якобы уже списанного в тираж политика прозвучало прямое указание Кремлю: власть должна принять меры для «качественного и количественного роста экономики». И можно быть уверенным, что эти слова не растворились в пустоте. Причем не только потому, что Евгений Максимович, несмотря на годы, остается знаковой фигурой в политике, экономике и дипломатии. Его и главу государства связывают еще и весьма драматичные в прошлом личные отношения. Если бы в 2000 году Примаков, имея исключительные шансы на успех, не снял бы свою кандидатуру с президентской гонки, неизвестно, как бы сложилась судьба Владимира Путина, да и России тоже.

Единственный вопрос: насколько это решение было с его стороны добровольным?

Кризисный премьер
Август 1998 года спутал Борису Ельцину все карты, хоть на самом деле ложись на рельсы. Дефолт: рубль упал ниже плинтуса, цены, наоборот, взлетели до небес, очереди у дверей банков и отключенных банкоматов, озверевшие бюджетники, и только ленивые не обзывают надежду либеральной экономики  – самого молодого премьер-министра страны Сергея Кириенко – «киндер-сюрпризом». И все это на фоне набирающего силу политического противостояния, грозящего «красным реваншем», а в худшем случае – неконтролируемым хаосом.

Но самое главное, что советников у Кремля было много, а вариантов не так чтобы очень. В конце концов решили все списать на Кириенко и подобрать ему на замену компромис-сную фигуру, которая устроила бы и либералов, и государственников. Кроме того, нужен был человек, который действительно смог бы исправить ситуацию. Так, в Белом доме появился Евгений Примаков, который до этого руководил МИДом. И весьма успешно. Как утверждают его соратники, за неполных два года Примакову удалось вернуть внешней политике России и ее дипслужбе достоинство, утраченное при предшественнике Андрее Козыреве, и выстроить партнерские отношения как с Востоком, так и с Западом.

Тем не менее сказать, что Борис Николаевич не очень жаловал Евгения Максимовича, значит ничего не сказать. Но не считаться с Примаковым было нельзя, поскольку его правительство, причем в чрезвычайно короткие сроки, задачу свою выполнило: экономическая и политическая ситуация в стране были стабилизированы. Более того, начался экономический рост. А сам премьер, почувствовав себя на коне, взялся всерьез наводить порядок. В частности, санкционировал следствие по делам компаний, принадлежавших Борису Березовскому и управделами президента Павлу Бородину.

Понятно, что такие «наезды» не прощаются. Нашлось, кому нашептать Ельцину, которого жутко раздражал рост популярности Евгения Примакова, что это не борьба с коррупцией, а репрессии. Эти же силы ухитрились вбить клин между Примаковым и Владимиром Путиным, который был тогда директором ФСБ. Позднее ситуация прояснилась и Евгений Максимович признал, что его ввели в заблуждение, но тогда борьба с неугодным премьером велась по всем фронтам – и тайно, и явно. Цель понятна: найти повод для отставки.

И со временем «критическая масса» для принятия решения об отставке была создана. Причем если не последней, то чуть ли не самой весомой каплей стал знаменитый разворот Примакова над Атлантикой, который, безусловно, вошел во все учебники по дипломатии.

Это случилось 24 марта 1999 года, когда Евгений Примаков летел с официальным визитом в Вашингтон. Ровно на полпути позвонил вице-президент США Альберт Гор, который сообщил о решении бомбить Югославию. Казалось бы, американцы учли все: и время, и место, и обстоятельства. Но «не учли» Примакова, который понимал: если визит состоится, это будет означать полное согласие с политикой США на Балканах. И самолет лег на обратный курс. Заманить Россию в дипломатическую ловушку не удалось.

В Москву Евгений Примаков вернулся национальным героем. А через несколько недель последовала его отставка, которую, по оценкам социологов, негативно восприняли более 80 процентов населения. С таким рейтингом можно было смело претендовать на пост президента.

Первый в списке
Сменивший Евгения Примакова в Белом доме Сергей Степашин вряд ли предполагал, что он промежуточное звено в операции «Преемник». Уже в августе Степашин сдал пост Владимиру Путину. Как потом напишет в мемуарах Борис Ельцин, Сергея Степашина вытащили, как карту из колоды, только для того, чтобы не напрямую передавать должность премьера от бывшего руководителя Службы внешней разведки Примакова (а бывших разведчиков, как известно, не бывает) бывшему разведчику Путину. Почему-то в Кремле такую рокировку считали не комильфо – вот и придумали «загогулину».

Впрочем, шахматная партия, которую разыгрывали за кремлевской стеной, уже не очень волновала Евгения Максимовича, который нацелился на президентское кресло, чего особенно не скрывал. Но впереди еще были парламентские выборы, и Примаков, возглавив координационный совет блока «Отечество – вся Россия» (ОВР), готовился в тандеме с Юрием Лужковым к штурму здания на Охотном Ряду. Казалось бы, что мог противопоставить еще мало кому известный Владимир Путин такому политическому тяжеловесу, как Евгений Примаков?

Но политическая борьба – вещь непредсказуемая, особенно если за кулисами такой искусный манипулятор, как Борис Березовский, у которого с Примаковым были еще и личные счеты.

Располагая большими медийными ресурсами, неугомонный БАБ привлек значительные силы и средства. С голубого экрана на Примакова полились самые чудовищные обвинения, причем особенный акцент делался на его возраст и недуги. Потом в подконтрольных Березовскому СМИ почти одновременно появилась информация о «заговоре» лидеров блока «Отечество – вся Россия» Лужкова и Примакова против председателя правительства Владимира Путина. В общем, борьба вышла за рамки правил и приличий.

И все равно Евгений Примаков был первым в списке претендентов. Поэтому его решение снять свою кандидатуру с президентской гонки в январе 2000  года остается тайной, покрытой мраком. По одной версии, понимал, что работать ему все равно не дадут. По другой – сумел разглядеть во Владимире Путине то, чего не замечали руководители операции «Преемник», поэтому и уступил дорогу…

И, судя по всему, не прогадал. Если сейчас сравнивать политические платформы Владимира Путина и Евгения Примакова, они, скорее, соратники, чем оппоненты.

Осень патриарха
Долгожителей среди политиков хватает, но не все они востребованы. Уже в 2000-е годы Евгений Максимович по поручению президента выполнил ряд деликатных дипломатических миссий. До 2011 года, пока сам не объявил о своей отставке, возглавлял Торгово-промышленную палату России. Да и сегодня его политический голос заучит вполне уверенно. И не всегда безобидно.

Например, Украина. По мнению Евгения Примакова, сегодня руководство страны уже научилось отстаивать национальные интересы не только риторически, но и на практике, тем не менее, считает патриарх дипломатии, нельзя было ставить Украину перед выбором: Таможенный союз или ЕС.

И во главе МИДа, и во главе правительства, а тем более на посту директора Службы внешней разведки Примаков был очень неудобным партнером для Европы и Америки. Но при этом он не устает повторять, что вести политическую линию надо тоньше, и уж ни в коем случае не стоит окончательно и бесповоротно портить отношения с Вашингтоном и Брюсселем ради влияния на Украину, потому что в противном случае нам грозит полный разрыв с Западом, а «мы к этому не готовы». Главная причина в технологическом отставании, которое Россия может устранить только с помощью Запада. Но и бросать Донбасс тоже нельзя…

Как откровенную критику правительства и его экономического блока была воспринята речь Евгения Примакова на итоговом заседании «Меркурий-клуба» в 2013 году. На самом деле все намного сложнее: это был вызов всей мировой долларовой системе и ее сторонникам, которых Примаков называет неолибералами. В его понимании, либерализм – это независимость судов, пресечение вседозволенности чиновничьего аппарата, борьба с коррупцией, с фальсификацией на выборах, обязательность подчинения закону всех сверху донизу, и тут возражений быть не может. А неолиберализм  – это уход государства из экономики и как следствие олигархизм и экономическая колонизация. И, чтобы вырваться из ее цепких объятий, надо развивать не только нанотехнологии, но и всю промышленность, о чем и сказал Евгений Примаков в Кремле.

Кстати, Евгений Максимович не только арабист, но и доктор экономических наук, академик. А поскольку у Примакова большой стаж в КПСС и огромный послужной список пребывания на руководящих постах во времена СССР, всегда возникал вопрос о его экономической ориентации, особенно в период премьерства. Точки над «и» расставили его однокашники.

В годы войны в Тбилиси школьникам выдавали по крошечной булочке, наесться которой было невозможно. И будто бы именно юный Примаков предложил своим четырем друзьям каждому по очереди съедать все булочки, чем проявил себя «как типичный социал-демократ, стоящий за социально ориентированный рынок». Например, Зюганов все оставил бы как было, а рыночник Гайдар точно бы предложил одноклассникам расплачиваться булочками за списанную у него контрольную… Неизвестно, как относится Евгений Максимович к этой байке. Скорее всего, с юмором. Как рассказывают, однажды премьер-министру Примакову доброхоты донесли, что за глаза подчиненные называют его Примусом, а он будто бы ответил: «Ну и что? По-латыни Primus – первый!»
…И безусловно, единственный.

Автор ОЛЕГ ОДНОКОЛЕНКО
Фото ИТАР-ТАСС