Кай Метов: «Не быстрее, а иначе»

Начало
Жизнь полна чудес, если в эти чудеса верить и прилагать усилия для их осуществления. Подтверждением этого вполне могут быть факты из моей биографии, особенно детства. Мои родители, несмотря на природную музыкальность, не имели профессионального отношения к музыке – папа физик- ядерщик, мама – воспитатель в детском саду. Но в пять лет я твердо решил стать музыкантом. Желание пришло откуда-то изнутри и ни разу не подверглось сомнению – даже в самые тяжелые для отечественных музыкантов «крутые 90-е», когда многие коллеги, кто временно, а кто навсегда, ушли в другие сферы деятельности. Как только я определился в этом важном решении, сама жизнь стала создавать обстоятельства, помогающие мне добиться желаемого. Тогда дети-дошкольники совершенно спокойно ходили одни в магазины, никому в голову не могло прийти, что с ними может что-то случиться. Каждый день я ходил за молоком, занимал две очереди: в кассу и, параллельно, к прилавку, а иногда и третью – за хлебом. И, как большинство советских граждан разного возраста, впитывал в себя нюансы поведения в социуме.

Я был общительным и часто разговаривал с людьми из очереди. Однажды поделился своим желанием научиться играть на фортепиано с пожилым интеллигентным мужчиной, который оказался музыкантом, профессором консерватории. Там же, в очереди, Михаил Андреевич, так звали моего собеседника, проверил мой слух, пришлось спеть песню «Коробейники». На следующий день вместе с мамой мы уже были у него в гостях. Он жил в частном доме вместе с женой Идой Яковлевной, сыном Андреем и собакой Азой. Напоил нас чаем и сказал маме, что у меня талант к музыке  – нужно купить пианино и поступать в музыкальную школу. Мама поговорила с папой, и в доме появилось купленное в кредит фортепиано. Именно на нем я сначала одним пальчиком, потом двумя стал подбирать популярные мелодии. Поступал сразу в три музыкальные школы, и везде был принят на скрипку. Сначала меня это очень расстроило, ведь я хотел на фортепиано, но Михаил Андреевич убедил родителей, что скрипка даже лучше: «У вашего сына абсолютный слух, пусть играет на скрипке, а фортепиано и так будет вторым предметом». Мы выбрали, конечно же, лучшую в Алма-Ате школу  – имени Куляш Байсеитовой. Началась моя учеба: скрипка, фортепиано, сольфеджио, теория, оркестр и еще много разных специальных предметов. Учиться нравилось, и у меня это получалось. В 1978  году Министерство культуры Казахской СССР, учитывая мою успеваемость и победы в республиканских конкурсах, рекомендовало меня для продолжения учебы в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории. Для меня это стало поворотным событием. ЦМШ дала возможность не только вырасти профессионально, но и вдохнуть атмосферу высших слоев музыкального общества СССР. Здесь учились дети великих советских музыкантов, председателем родительского комитета был композитор Ян Френкель. Именно в ЦМШ зародились основы моих творческих взглядов, именно ЦМШ стала фундаментом моих жизненных успехов.

В 1982 году случилось мое первое серьезное жизненное испытание: я не прошел на вступительных экзаменах в Московскую консерваторию, хотя большинство профессоров консерватории вели своих учеников еще с ЦМШ и эта же программа практически той же комиссией на школьном выпускном была оценена на «отлично». В этот момент, кажется, мир рухнул, случай перенаправил судьбу жестко и кардинально. Но, пройдя какое-то расстояние по новому пути, осознал, что жизнь подкидывает тебе обстоятельства, помогающие освоиться в новых условиях, меняет декорации, выстраивая их под решения новых задач. И, хотя так менять свою жизнь я бы сам никогда не решился, все же понимаю, что все случилось к лучшему.

А дело было вот в чем: я поступал в консерваторию по целевому набору от Казахстана, где как раз поменялся министр культуры, и от республики был направлен в консерваторию другой студент. Мне предложили поступать в Мерзляковское училище, чтобы на следующий год вновь попытаться поступить в консерваторию. Но в дело вмешалась мама, которая считала, что каждый мужчина должен отслужить в армии.

Про армию
Мои родители всегда в этом отношении были правильными. И если большинство пыталось как-то  «отмазать» своих чад, мои настоятельно рекомендовали идти служить. Не- смотря на то, что меня с отсрочкой никто в армию не звал, через два месяца я оказался в воинской части и вкусил все прелести курса молодого бойца. Служба в армии – это отдельная тема, огромный пласт, кардинально повлиявший на понимание жизни. Возврата к карьере классического скрипача после двух лет воинской службы быть не могло. Так я попал на эстраду.

Началось все в родной части, в ансамбле «Молодость», где я стал музыкантом, а потом художественным руководителем. Ансамбль часто выступал перед воинским составом. Программа обширнейшая: песни военных лет, патриотические и все популярные – от Анны Герман до Аллы Пугачевой. На работу в Тамбовскую областную филармонию меня взяли сразу после демобилизации: несколько коллективов ждали, когда я отслужу. Мне присвоили ставку, неплохую по тем временам  – 7  руб. 50 коп. – и должность солиста-инструменталиста. Почему Тамбов? Чтобы выступать на профессиональной сцене, нужно было состоять в филармонии, не важно, в какой, а жить, то есть быть прописанным, где угодно. Артисты выбирали, где лучше, важно было лишь отработать несколько концертов в «своем» регионе. Это был октябрь 1984 года. Так что в этом году исполняется 30 лет моей первой записи в трудовой книжке, и все эти годы я не прекращал творческую и концертную деятельность.

Сама жизнь подтолкнула к мысли о поиске собственного пути на эстраде. Захотелось показать свой внутренний мир, эмоции, профессионализм средствами, не заимствованными у других, и сделать это достойно, вкусно и искренне. Армия познакомила меня с очень далекими от классического искусства людьми, но они также нуждались в культуре. Им тоже хотелось быть лучше и духовно богаче. Ведь в каждом музыкальном творении есть философия, которая помогает людям отделить возвышенное от суеты, прожить жизнь ярче, эмоционально возвышеннее. Если не вести эту внутреннюю работу души, «сорняки» займут все пространство мыслей, а потом и поступков. Я много раз видел, что музыка меняет людей, у них появляется другое отношение к себе и к миру.

Пазлы судьбы
Все, чем я занимался в 80-е годы, собирало недостающие пазлы судьбы. В филармонии я принимал участие в концертах, играя на рояле, а чаще на не всегда качественном пианино. Работа в филармонии – это знакомство практически со всеми слоями общества: от работников ликероводочного завода и универсамов, где можно было после концерта попросить что-то дефицитное, до тружеников серьезного производства, чье знакомство с культурой происходило в больших актовых залах и красных уголках общежитий. Как в кино, мелькали разные люди, разные характеры, со своими проблемами, переживаниями, радостями. Как правило, после концерта предполагалось доверительное общение с директором. Эти разнообразные впечатления жизни копились во мне, творчески перерабатывались и просились наружу. Но выразить что-то в авторском формате еще время не пришло. Впереди меня ждала работа в разных группах, исповедующих стили от рока до попсы, работа звукорежиссером и аранжировщиком, музыкантом в ресторанах, давшая острый взгляд на эстраду со стороны.

В 90-х советская система организации концертов по линии филармонии рухнула. В стране зарождался шоу-бизнес со своими законами. В чем отличие культуры от шоу-бизнеса? В первой всегда есть некий внутренний камертон, к которому люди подтягиваются, а это определенная работа над собой. Шоу-бизнес, наоборот, низводит искусство до того уровня, где не надо никаких усилий для понимания. На первое место выходят эпатаж, скандалы и фарс. Процесс ширится, опуская планку все ниже и ниже.

Position 2
К чему я это все? А к тому, что именно в это время у меня выходят дебютные песни, в которых и отразилась с юмором и самоиронией вся эта грустная история. А символом царящего на тот момент в обществе настроения становится самая взрывная Position 2. В ней могли быть любые слова, важнее, что ее все чувствовали интуитивно, на каком-то едином дыхании. Она и сейчас вызывает бурную реакцию на любой площадке. И тогда меня никто не спрашивал, о чем эта песня, все было понятно – достаточно выйти на улицу и вдохнуть воздуха. Эта песня из-за силы своего воздействия надолго приклеила ко мне некий ярлык, определенную ассоциацию с брутальным суперменом. Но приходящие и сегодня на мои концерты люди признаются потом, что за два-три часа абсолютно меняют свое представление обо мне. Они понимают, что созданный этой песней образ яркий, но не единственный. А сильная сторона моих концертов – лирика, особенно, когда я сажусь за рояль. Именно в эти моменты зрительный зал и исполнитель сливаются в энергетическом эмоциональном вихре.

О Маше Распутиной и «Розе чайной»
С Машей меня познакомил мой друг Виктор Захаров. Причем случилось это в то время, когда он за ней активно ухаживал. Потом они поженились, потом у них родилась дочка. Маша – уникальный человек, непредсказуемый и ранимый, очень переживающий за все происходящее. Мы с ней много говорим о жизни, музицируем. Как-то раз Маша предложила написать дуэтную песню, принесла слова, которые ей очень нравились, – стихотворение «Роза чайная» поэта Владимира Степанова. Я довольно быстро сочинил музыку, и получилась красивая песня, которую мы вскоре с Машей записали. Песня очень понравилась всем, но, к сожалению, музыкальные редакторы, увидев мою фамилию в исполнителях, сразу объявили ее «неформатом». Ее не пустили в эфир на телевидении, не поставили в ротацию на радио. Мне кажется, «формат» – это то, что нравится музыкальному редактору, а «неформат» – то, что нравится всем остальным. В общем, песню было жалко, но через два года Маша записала ее дуэтом с Филиппом Киркоровым. «Роза чайная» моментально стала хитом и даже победила в «Песне года». Жалко, что Первый канал, сославшись на то, что я заболел, не пригласил меня на съемки финальной программы, где обычно несколько слов говорят авторы песен. Диплом лауреата мне прислали домой курьером.

О семье
Пока что я холостяк. И это совершенно не потому, что мне не нравятся женщины. Просто я с большим уважением отношусь к институту брака, для меня это очень серьезный шаг. И пока я пребываю в затянувшихся раздумьях, этот институт трещит по швам. В современном обществе все больше людей не желают обременять себя любой ответственностью. Эгоизм, поощряемый социумом, берет верх над самоотдачей, жертвенностью во имя любви. Одна моя хорошая знакомая говорит, что она бы не смогла жить с человеком, которого любит,  – лучше жить с тем, кто тебе безразличен. Это очень удобно и дает массу преимуществ. Мы с ней много спорили по этому поводу, но пока она остается при своем мнении. Передо мной пример моих родителей: в ноябре они отметят 51 год совместной жизни. Вы думаете, что у них всегда все было гладко? Конечно, нет. Как у всех. Но они смогли пройти через проблемы, найти в себе силы уступать, сохранить любовь и уважение друг к другу. Я не помню ни разу, чтобы они ссорились. Только косвенно можно было понять по взгляду мамы, что в семье есть какие-то разногласия, но через час все было как прежде. Они друг за друга горой. Если я чем-то поделился с мамой, можно быть уверенным, что они обсудили это с папой. Если я о чем-то поговорил с папой, значит, мама уже в курсе.

Я был женат один раз, сразу после армии. Ее звали Наташа, и она была самой красивой девушкой в Дмитрове. Я был безумно счастлив, это были годы радости и переживаний. Наташа подарила мне чудесную дочь – Кристину. К сожалению, мы прожили вместе всего три года. Когда дочь была маленькой, я часто брал ее со мной на гастроли, она была любимицей коллектива. Два года назад Кристина вышла замуж и живет с мужем в Германии. Я по ней очень скучаю, но она молодец, не забывает. Созваниваемся с ней почти каждый день, часто приезжаем в гости друг к другу. Очень хочу, чтобы у них с Лешей все было хорошо.

Мой друг – рояль
Этот инструмент я полюбил с детства. Он стал моим другом, старшим братом, всегда готовым меня выслушать, понять, помочь справиться с внутренними конфликтами. Когда рождается человек, родители рассказывают ему на ночь сказки, в которых добро всегда побеждает зло. И до определенного возраста кажется, что наш мир так и устроен. Но ребенок начинает взрослеть и потихоньку понимать, что в реальном мире все гораздо сложнее. Переживая стресс или неприятности кто-то срывается на близких, кто–то выплескивается друзьям, а кто-то уходит в себя. В такие моменты я всегда бежал к роялю, и музыка рождалась сама собой. Даже не пытался ее запоминать или записывать: для меня это всегда было таинством, во время которого мои тревоги превращались в музыку и улетали куда-то во вселенную. И становилось легко и радостно. И вселенная приняла эту музыку, а музыка расстворилась в ней. Может, это и есть спасающее мир творчество.

О юбилейном концерте
Шестого ноября в Москве я соберу своих друзей и поклонников на большой юбилейный концерт. Каждый раз, когда в моей душе накапливается достаточно жизненных впечатлений, мне хочется поделиться ими через творчество. И я делюсь: вышло девять номерных альбомов, один из которых инструментальный, и семь концертных программ, с которыми я объездил нашу страну вдоль и поперек.

Но юбилейный концерт, конечно же, особенный: ведь он должен вобрать в себя нескольких меня на разных этапах жизни, порой совершенно непохожих, с разной оценкой реальности и самого себя. Это будет концерт как будто не одного, а нескольких исполнителей, по-разному переживающих извечные вопросы жизни, в которой, в зависимости от времени, были наивность и романтизм, скептицизм и циничность, страдания, теплота и доброта. Все, что мы переживали с вами вместе эти 30 лет моей жизни на эстраде. До новых встреч, мои друзья!