Сила судьбы

От джаза до хард-рока. От славы до забвения. От попыток уйти в монастырь до нового витка звездной карьеры. Путь удивительной певицы Ольги Кормухиной – «русской Тины Тернер».

Ваш обозреватель очень хорошо помнит тот момент, когда Ольгу Кормухину впервые показали по телевизору. Может, какие-то кусочки ее концертов показывали и раньше, но тут была крутая премьера: на Первом канале в главной музыкальной передаче СССР, самой «Утренней почте». Клип наивный, как и все тогдашние, начинался то ли с неба, то ли с самолета, но главным был пилящий за кадром тяжелый гитарный рифф в духе модного тогда хеви-метала. Потом прорезался вокал. Голос удивительный, женский, но низкий и хриплый, который пел что-то вроде «…родиться для полета». Ничего подобного на тот момент в СССР не было. Уже развивались хард-рок и хеви-метал, но без таких женских голосов. Вокальная школа, главенствующая на эстраде, – это Гнесинский институт, где все поют сочно, мощно, пафосно. А всякие штучки англосаксонские, «расщепленные связки», микст, фальцет у мужчин – это вообще не про нас. Кормухина сразу стала рок-звездой. «Русская Тина Тернер» – так про нее говорили.

Что это было за время? Школьникам можно было уже не стричься, писать шариковой ручкой на форменном пиджаке Metallica или Iron Maiden, но пионерский галстук все еще обязателен. И вот в такой противоречивой атмосфере, на свежем ветру, впрочем, вскоре превратившемся в бесчеловечный сквозняк, рос русский хард-рок. Путь к своему жанру для Ольги Кормухиной, прирожденной хард-роковой певицы, которая о ту пору дала бы сто очков вперед какой-нибудь немецкой Доре Пеш, совсем не был прямым.

Ольга Борисовна Кормухина родилась 1 июня 1960 года в городе Горьком (ныне Нижний Новгород). Мама – студентка-филолог, отец – недавний выпускник того же вуза, инженер. Отец любил петь, брат Андрей стал композитором (и, к слову, автором песен для сестры), мама Фаина Анфимовна Кормухина – директор музея архитектуры и быта народов Нижегородского Поволжья «Щёлоковский хутор». Рафинированная советская интеллигенция.

Первые годы жизни Олю воспитывали бабушки в деревне. Как это принято у русских бабушек, ребенка отчаянно любили и баловали, Оля, по ее словам, этим «вовсю пользовалась», стала эдакой заводилой с лидерскими замашками. В школе она училась хорошо, однако ее часто прорабатывали за слишком уж активное поведение, граничившее с хулиганством.

«Отрочество мое, внезапно свалившееся мне на голову вместе с поступлением в начальную школу №48 и музыкальную школу №7 города Горького, буквально разрывало меня между казаками-разбойниками, лазаньем по деревьям и прочими невинными дворовыми забавами, с одной стороны, и ежедневными муками за фортепиано и школьными уроками – с другой. Учеба давалась мне легко, но мои родители почему-то считали, что сидеть и мучиться надо все равно. Видимо, в этом был главный секрет успеха их воспитания», – вспоминает певица десятилетия спустя.

«Музыкалка», школа, двор… Плюс неожиданные родительские обязанности: в 1970 году рождается брат Андрей. Десятилетняя Оля сразу полюбила нового члена семьи и вовсю помогала родителям ухаживать за малышом. Сейчас она говорит, что появление Андрея изменило не только ее стиль жизни (конец казакам-разбойникам, тарзанкам и прочим дворовым тусам), но также и эстетические предпочтения. Ее уже не интересовала музыка, но почему-то увлекла живопись. Мама к тому моменту получила свою высокую по провинциальным меркам должность, у нее было много знакомых творческих людей, в том числе архитекторов. Мама решила, что архитектор – «это лучшая профессия для творчески одаренной девушки».

Окончив школу, Ольга действительно поступила на архитектурный факультет Горьковского инженерно-строительного института без особых проблем и давления со стороны родителей. И да, главное: в институте была отличная самодеятельность, может быть, лучшая в области. В этом нет ничего странного: советские технические вузы были настоящим рассадником самодельной рок-музыки. И не только МЭИ со своим легендарным Домом культуры – многие. Так что карьера профессиональной певицы Ольги Кормухиной началась как раз в техническом вузе, где «меня услышал наш декан и благословил в обязательном порядке выступить за честь института на областном смотре студенческой самодеятельности. Там я исполнила Ave Maria Баха–Гуно и получила свою первую в жизни Первую премию. Первых премий в моей карьере потом было много, но эта самая-самая!».

Успех на конкурсе перевернул сознание Кормухиной: она вдруг поняла, что музыка, которой она всегда занималась в охотку, «по приколу», – это нечто большее чем хобби. Может быть, пение может стать профессией?

В то же время сокурсники стали таскать юную студентку по «сейшенАм» – подпольным рок-концертам. То, что там исполнялось, поначалу повергло в шок: ничего подобного в доме Кормухиных никогда не звучало. Но постепенно она прониклась жесткими риффами, остинатным ритмом барабанов, форсированным пением и прочим рок-безобразием. «Сама стала разучивать эти „фирменные“ песенки!» Все в жизни Ольги Кормухиной случайно и все закономерно. Сегодня она, человек верующий, воцерковленный, считает, что на все была воля божья.

«Как-то случайно, на одной студенческой вечеринке меня услышали деятели из культотдела обкома комсомола. Ребята эти, как сказали бы теперь, оказались „продвинутыми“ в музыке. И через неделю они вручили мне пластинку (запрещенную!) великой американской соул-певицы Махалии Джексон. Мне сказали выучить один из ее спиричуэлс и с ним выступить на Всесоюзном джаз-рок-фестивале. Там я завоевала Гран-при за лучший сольный вокал. А эта «не наша» музыка завоевала меня: в процессе подготовки к фестивалю я влюбилась в нее окончательно и бесповоротно». Впервые в жизни Ольга пошла против воли родителей: заявила, что бросает институт и будет заниматься музыкой профессионально. Родители, видя такой «драйв», решили, что ничего тут не поделаешь. «Отец в юности сам собирался стать оперным певцом. Но испугался, передумал. И жалел об этом всю свою жизнь. Поэтому меня он понял. А я – я ни разу в жизни не пожалела о своем выборе».

После конкурса новоиспеченную певицу стали приглашать на вполне себе нормально оплачиваемую работу в профессиональные коллективы. Так что переход Кормухиной в профессионалы прошел довольно гладко. Сейчас странно вспомнить, что первая ее серьезная работа – оркестр патриарха советского джаза Олега Лундстрема. «Олегу Леонидовичу еще в Москве говорили про некую девочку из Горького. Когда его оркестр оказался у нас в городе, он сразу прослушал меня. И тут же предложил через месяц приехать в Москву на репетиции. Это было в марте 1983 года». 1983-й. До перестройки – два года. Режим еще суров. Для работы в Москве «лимитчице» нужна прописка – ради нее Кормухина поступает в Гнесинку, где учиться времени не было совершенно, поскольку оркестр много гастролировал, но «у меня все получалось. Я приписывала эти удачи не своей исключительности, а тому, что мой путь был предначертан свыше. В 1986 году меня, опять же в обязательном порядке, отрядили на первый Всесоюзный телеконкурс „Юрмала“. Там мое выступление отметили двумя специальными дипломами жюри. А журналисты придумали эту «русскую Тину Тернер». И опять посыпались предложения».

К тому времени ей уже поднадоело петь джаз: этот прекрасный жанр уже считался в лучшем случае современной классикой, а по-хорошему – музыкой старшего поколения. До новой, современной моды на джаз оставалось лет 20, а пока что мейнстримом масс-культа был, конечно же, рок. В его коммерческом американо-европейском изводе – от Van Halen и Bon Jovi до шведской Europe, немецких Scorpions и прочего. Кормухина все-таки окончила свою Гнесинку в 1987 году, причем с отличием. Через некоторое время тогдашняя рок-звезда, секс-символ и вообще обаятельный мужчина по имени Анатолий, более известный как Крис Кельми, сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться: стать солисткой группы «Рок-ателье». Вышел даже целый виниловый EP (по-советски такой формат назывался «миньон»): Ольга Кормухина и «Рок-Ателье» в 1988 году. И в том же году она опять пошла против фортуны: ушла из группы, чтобы начать сольную карьеру.

Поначалу все шло хорошо: концерты, гастроли, записи… Потом внезапно наступили 90-е. Ельцинская эпоха, совсем неустойчивое время. «Лихие 90-е»: инфляция, бандиты, два государственных переворота (1991 и 1993 годов). И да, самое главное: рок-музыка уже не мейнстрим. «Для кого я пела? Зачем? И зачем дальше петь и для кого? Кому вообще в этом хаосе нужны мои песни? Следующие года три я мало гастролировала, постепенно уменьшая количество концертов, избегая эфиров и интервью. Хотелось повнимательней всмотреться в себя. Появились мысли об уединении». Все это время певица читала Библию. Познакомилась со священником из-под Пскова отцом Николаем Гурьяновым, который сыграл в ее жизни определяющую роль. Она призналась, что хочет уйти в монастырь. Но батюшка сказал, что ей не нужно в монастырь, а нужно снова замуж. Певица опешила: она уже была два раза замужем, и, по ее словам, оба раза это был «брак, а не брак». Возраст – под сорок. Повторять не хотелось. Однажды она пришла в храм со своим коллегой, добрым приятелем и даже отчасти кумиром, гитаристом Алексеем Беловым, который к тому моменту объездил весь мир с группой Gorky Park (первые из русских рок-музыкантов попали в американский чарт Billboard). Батюшка увидал своих прихожан (едва ли он вообще интересовался, кто эти заблудшие души по профессии) и спросил: «Вы муж и жена?» – «Да нет, что вы, нет конечно!» – ответили коллеги. Тут батюшка, словно не слыша, вне всякой логики сказал: «А вот венчайтесь».

Этот эпизод и все последующие Ольга Кормухина и Алексей Белов, вместе и порознь, на радио, ТВ и в прессе, рассказали, наверное, раз тысячу. Невероятную историю своего замужества, венчания, рождения дочери и то, что все это ей предсказал батюшка, Кормухина рассказывает как стихи, как «Отче наш», – практически слово в слово. Такое трудно выдумать.

А потом началось беспрецедентное возрождение карьеры. Кормухина, кажется, везде – на ТВ и радио. Организовала свой фестиваль «Остров.ру», куда приглашает музыкантов разных стилей, необязательно с фольклорным или православным уклоном. Недавно Ольга Кормухина выступила на очередном «Нашествии», где исполнила «Время пришло», попурри из песен Led Zeppelin и кавер-версию известной песни Виктора Цоя «Кукушка». В июле вышел дуэт с Алексеем Беловым «Я такой же, как ты».

Нельзя сказать, что певица выехала на старых хитах, ностальгии или даже на увлекательной с медийной точки зрения истории своего духовного перерождения. Просто как-то так получилось, что нет у нас сейчас ярких рок-певиц. Поп-, джаз- – этого сколько угодно. А вот вокалисток с «луженой глоткой» и чувством – с этим незадача во всех поколениях. Сама певица считает, что, во-первых, ничего особенного не предпринимала для своего возвращения и, во-вторых, никакого особенного возвращения и не было: «Не я вернулась – это слушатели вернули меня по большому счету… Еще в 90-е мне разные продюсеры говорили: пропадаешь, давай тебя раскручивать. Я отвечала, что, когда Господу Богу будет угодно, Он так начнет меня раскручивать, что все продюсеры отдохнут».

Автор АЛЕКСАНДР БЕЛЯЕВ
Фото пресс-службы певицы