Маленькая фабрика оперных звезд

В наступающем театральном сезоне готовится к своему первому, 5-летнему юбилею Молодежная оперная программа Большого театра. К юбилею есть чем гордиться, голосистая молодежь негласно соревнуется с коллегами из лучших театров мира. Об удачной пятилетке и выращивании оперных жемчужин, о русских гонорарах и возрастной тяге на родину, о правильном общении с артистом и позитивных трендах Большого театра эксклюзивное интервью руководителя Молодежной оперной программы Дмитрия Вдовина.

– Дмитрий Юрьевич, нужен ли специальный питомник для оперных звезд, их ведь и так долго учат? Есть ли такие программы для молодежи в мировых театрах?
– Из крупнейших оперных домов ее нет, пожалуй, только в мадридском «Реале». Называются эти программы по-разному: где академия, где студия, где стажерская группа, но суть одна – собрать для театра самых интересных из сотен и даже тысяч поющих артистов и довести их до международного уровня. Претензии к подготовке оперных певцов в консерваториях существуют во всем мире, есть определенный разрыв между вузом и престижной сценой, который преодолевается обычно годами, а то и десятилетиями. Но сегодня театры не могут долго ждать и все больше нуждаются в достаточно молодых певцах, чей внешний облик и возраст соответствовал бы представлению публики, например, о Ромео и Джульетте. Культ молодости, захвативший общество, проник и в оперный театр. Представление о пышногрудой и пожилой диве, которую опероманы слушают с закрытыми глазами, уходит в прошлое.
К тому же миграция постановщиков, дирижеров и режиссеров приводит к тому, что у них нет времени возиться с малоподготовленными артистами.
Поэтому тезис Ильи Ильфа: спасение утопающих – дело рук самих утопающих – привел в этой новой реальности к созданию общемировой практики, системы, как угодно называйте, young artist program, молодежной программы того или иного театра.
К сожалению, и я сам в этом убеждаюсь на каждом из наших прослушиваний, артисты не просто не готовы к выходу на серьезную сцену после окончания вуза, они в большинстве случаев даже не представляют себе, что такое работа в театре. Это касается не только певцов, но и пианистов-концертмейстеров, с которыми в начале их работы всегда много проблем. Они умеют играть на рояле соло – и все! Ни знания базового оперного репертуара, ни навыков вокального аккомпанемента, ни умения работать с певцами в классе, ни практики игры «по руке» дирижера – ничего этого у них в постконсерваторском багаже нет.

– Но ведь раньше предмет «аккомпанемент» был даже в музыкальной школе?
– И концертмейстерские кафедры в вузах есть, а подлинной школы ансамбля, аккомпанемента, музыкального тренерства нет. В большинстве случаев приходится начинать почти с нуля, не секрет, что профилирующие кафедры считают этот предмет неважным.
Мы в Большом стараемся сконцентрировать педагогические и финансовые усилия на подготовке к театральным будням самых талантливых молодых артистов. Это как маленькая фабрика по производству чего-то очень дорогого и эксклюзивного. В начале 90-х я ездил смотреть, как это дело устроено на Западе, обследовал летние школы совершенствования. И там, и на Конкурсе Чайковского в 1998-м разговаривал с западными коллегами, удивленными тем, что замечательные русские певцы не имеют представления об оперной жизни на Западе. Было понятно, что нужно создать новую систему усовершенствования: так появилась Международная школа с вокальными мастер-классами в Москве. Когда в 2009-м поменялось руководство оперы в Большом, генеральный директор театра Анатолий Иксанов поддержал идею создания МОП. Как поддерживают ее сейчас нынешний генеральный директор Владимир Урин и новый музыкальный руководитель Большого Туган Сохиев.

– А чем Молодежная оперная программа Большого отличается, например, от Академии молодых певцов Мариинского?
– Академия Мариинского создана раньше нас. У них экстенсивный подход, сотни певцов, для масштабов Валерия Гергиева нужно много народа на подхвате. У нас подход интенсивный, артистов немного – сейчас 13 певцов, три пианиста и один молодой дирижер. Но мы вкладываемся в них максимально.
А в сравнении с американскими программами, в которых я работал, наши артисты быстрее выходят на сцену. Когда мы пришли в Большой, средний возраст оперной труппы составлял почти 50 лет. Не скрою, обстановка поначалу была весьма напряженная. Немногим по душе оказался приход молодых, голосистых, сценичных ребят. Первому набору, куда входили нынешние уже зарекомендовавшие себя у нас и на мировой сцене артисты – Венера Гимадиева, Евгения Кадурина, Ульяна Алексюк, Оксана Волкова, Алина Яровая, Павел Колгатин, Борис Рудак, Константин Шушаков, Павел Небольсин, Артем Гришаев, – было ой как непросто поначалу!

– Кого-то из нынешних 13 выделите?
– Сегодня уже сделали яркие шаги на сцене Большого баритон из Молдовы Андрей Жилиховский, спевший Гульельмо в «Так поступают все женщины» и Марселя в «Богеме», в скором времени он выступит в премьере «Снежной королевы» и, надеюсь, будет вводиться в заглавную партию в «Евгении Онегине». Огромные надежды на киевлянку Олю Кульчинскую, сверкнувшую в новой версии «Царской невесты». Дебютировавший в партии Лыкова в той же опере тенор Богдан Волков, тоже из Украины. Ольга и Богдан даже успели выступить с Большим театром в Вене и Нью-Йорке с «Царской невестой». Победившая в нескольких престижных конкурсах Кристина Мхитарян, сопрано, готовит Джильду в грядущей премьере «Риголетто». У нас есть прекрасная Юлия Мазурова, меццо-сопрано, обольстительная Дорабелла из «Так поступают все». Пусть не обижаются не названные мной артисты, они знают, как я их высоко ценю, просто их время еще не приспело…

– Ваши ученики перерастают программу и вливаются в труппу…
– Да, не говорю уж о Венере Гимадиевой, ставшей одной из самых ярких солисток сегодняшнего Большого. В свое время ее взяли в Молодежную программу не без труда: она попросту опоздала на конкурс. Некоторые из коллег восприняли мое решение принять Венеру как нарушение правил, каприз, а я решил – ну плохо, конечно, что опоздала, но мы не можем не взять такой талант! Просто классический сюжет из известного фильма. Но спешу предупредить: не надо повторять ее оплошность – больше не сработает.

– А потом состоялась премьера «Травиаты» – и все быстро выучили ее имя?
– Вообще-то, в Большом театре нет ничего сложнее подготовки к премьере. Люди несколько месяцев ежедневно репетируют, это очень утомительно, к премьере многие артисты просто выжаты, как лимон. И тут вспоминается «Лев Гурыч Синичкин» – классический водевиль Ленского о театре или «Мадемуазель Нитуш» Эрве, в которых молодая дебютантка заменяет именитую артистку и наутро просыпается знаменитой. У Гимадиевой так и случилось после премьеры «Травиаты». А теперь она становится одной из самых востребованных Виолетт в мире.

– Всем есть смена? Как вы определяете, что певец готов к работе в труппе?
– Есть у нас и совсем молодые, которые сегодня в силу возраста не могут петь в театре. Теоретически можно всех их сегодня выпустить на сцену, но голос – это такой инструмент, который должен дозреть. Тут очень важно иметь огромное терпение, дождаться удачного момента и правильно выбрать роль для дебюта, не превосходящую силы и возможности певца. Коллеги смеются: «Ты мнительный, все время раскладываешь пасьянс». Да, я смотрю, кому что лучше подходит. Кстати, в этом смысле наш новый музыкальный руководитель Большого Туган Сохиев очень внимателен к артистам программы, щепетильно относится к их назначениям на роли. Он уже принял ряд неожиданных решений, меняющих намеченные составы.

– Реверансы новому начальству?
– Генеральная линия театра, осуществляемая в опере двумя лидерами – Уриным и Сохиевым, очень важна для нас. Считаю, что мы, кто в команде (а я надеюсь, что я в команде), должны быть лояльными к их политике. Опыт убедил меня в том, что у нас лояльность как профессиональное качество не развито. В нашей стране обожают критиковать руководство. Лидер еще и сделать-то ничего не успел, а в коллективе все уже его критикуют. Катализатором процесса обычно становится недозагруженность коллектива работой. Меня Америка многому научила. Там в театре все стараются быть лояльными, при этом не теряя достоинства. Этот баланс непрост, но такая система более эффективна. Считаю (и старался так поступать, поэтому часто сам уходил с разных постов): не нравится руководитель – или терпи, или уходи. Только после этого можешь начинать публичную критику, даже борьбу, если это необходимо. Люблю ситуацию, когда огромный корабль идет вперед, есть капитан, а каждому из команды надо отвечать за свою механику и не лезть в чужие дела. Отсутствие четких и ясных принципов руководства, авралы, хаос и распущенность приводят к конфликтам. Если наша система сложится (а она постепенно складывается), то творческая эффективность вырастет.

– Если бы вы занимались формированием афиши Большого театра, оставили бы негласную норму «сколько русских опер, столько и западных»?
– Это правильная политика. Жил бы в стране, где нет своего национального оперного репертуара, – был бы гораздо свободнее в выборе. Но мы одни из немногих в мире счастливцев с колоссальным собственным культурным наследием, у нас есть Чайковский, Римский-Корсаков, Глинка, Шостакович, Бородин, только для перечисления гениев места не хватит в интервью! Да, при большевиках было слишком много однобокого репертуара и мы многое потеряли, в том числе оперу ХVII–ХVIII веков, препятствовали композиторским открытиям XX века. Из-за замкнутости и идеологического давления получили провалы в памяти, своего рода художественный инсульт. После 30 лет в музыке и театре я стремлюсь к сбалансированности. Россия не родина слонов, но мы художественно богаты, только не надо каждый раз бежать к обрыву и бросать с него очередного Ваньку.

– Правда ли, что желающие научиться петь ходят за вами толпами, как желающие выучить языки за полиглотом Дмитрием Петровым?
– Раньше я преподавал в училище, потом в вузах, а теперь времени на студентов нет, осталось только несколько аспирантов. Считаю, педагогика в музыкальном учебном заведении требует личного присутствия и непрестанного внимания к ученику, это большая ответственность. Если же педагог поглощен театром, нет времени и сил на студентов, – уходи.
Был у меня период, когда я был страстно увлечен выпуском одного за другим успешных певцов: то один стал лауреатом, то другой, этого ученика позвали в один знаменитый театр, того – в другой. Пожил я так довольно долго, наработал некие педагогические мускулы, удовлетворил свои амбиции. Они не пропали, но я стал гораздо спокойнее и разборчивее. Больше не буду убеждать ни себя, ни других в том, что могу из средних данных студента сделать большого певца. Но считаю, что такой период тяжелой и черной работы, подогретый амбициями и максимализмом молодости, нужно пройти каждому педагогу.

– Стажеров Молодежной программы все больше привлекают в премьеры, но лучшие голоса в активном среднем возрасте уехали и строят хорошие карьеры. Похоже, молодые нацелены туда же. Можно удержать таланты? И нужно ли?
– Удерживать, конечно, надо, но не доходить до «не пущать». Не получится. Лучше сесть за стол с певцом и поговорить, обсудить планы, что-то потребовать, но и что-то предложить. Поинтересоваться, что бы он хотел сделать в театре. В Большом сейчас перемены, и порой руки до всего не доходят, но Урин это наверняка сделает. Так строятся сезоны в Метрополитен-опере: есть группа знаменитых артистов, так называемых box office makers (те, кто собирает полные залы). Руководители театра берут их расписание на четыре-пять лет вперед и смотрят, какие есть свободные даты, например, у Джойс ди Донато. Они это делают заранее, реализуя таким образом право первого театра страны, а может быть, и мира. Потом уже агенты Джойс заполняют ее календарь выступлениями в других местах.
Мы пока не научились планировать заранее, это ставит всех в сложную ситуацию и порой заставляет больших певцов уходить из театра. Что касается молодых, то их надо увлекать прежде всего творчеством, количеством интересной работы, на которой они могут расти. Наши молодые артисты больше всего об этом мечтают. А «не пущать» – это, на мой взгляд, проявление скрытой неуверенности в себе и провинциальности, да и не таким уж от нас далеким по времени крепостничеством отдает.

– И они будут сыты творчеством?
– В Большом сложная система оплаты, но очевидно одно: в театре сейчас платят несравнимо лучше, чем 10–15 лет назад. Да, некоторые свободные от постоянного театра артисты, звезды, зарабатывают больше. Но зато Большой, как театр репертуарный, дает гарантированную работу на время контракта, в то время как фрилансеры могут попасть в сложную ситуацию простоя. Это плата за свободное плавание.
Но! Родной театр не должен быть местом, где можно упокоить свою старость или выход из формы. Вы же видите: как только старость на горизонте, так у всех активизируется любовь к родине.

– В Москву зачастил Дмитрий Хворостовский и другие?
– Нет, Дмитрий, надо отдать ему должное, никогда не делал пауз в своих приездах на родину. Имен называть не буду, люди есть люди, и так везде, не только в России. Баланс между выступлениями на родных сценах и гастролями  – дело сложное и переменчивое. В возрасте вообще всех тянет домой, не только певцов. Было такое негласное правило и в Америке: пока не стал звездой в Европе – не станешь и дома. Певцы должны были сначала дебютировать и сделать себе имя в Европе. Не правда ли, нам это знакомо? К счастью, сейчас ситуация все-таки меняется. Прошло время, когда артисты стремились уехать из России «всеми фибрами своего чемодана». Да ведь и раньше стремились не все – вот Ирина Архипова была сконцентрирована на жизни и работе в России, немало гастролировала, но никогда не ставила это во главу угла.

– Появился новый тренд – в России платят так, как не платят нигде?
– Смотря как считать. Возвращаясь к Молодежной программе, стипендия у нас, может, и не так велика, как, к примеру, в Метрополитен, но живут артисты Молодежной программы в коттеджах, в парковой зоне Москвы, в Серебряном Бору. Нью-Йорк славен значительными гонорарами, но, приглашая артистов, театр не оплачивает им авиабилеты, жилье, артист платит огромные налоги, да еще 10–20 процентов гонорара своему агенту. Что получается в итоге – большой вопрос. Хотя ситуация очень разнится в зависимости от каждой страны, каждого театра и, конечно, профессиональных качеств и репутации приглашенного артиста.

– А почему вы решили до начала сезона отметить первый юбилей Молодежной оперной программы с американцами, в программе «Молодые голоса Москвы и Нью-Йорка»?
– Мы еще только готовимся отмечать наше пятилетие в октябре. И это будет не концерт, а спектакль «Так поступают все женщины» Моцарта. У нас и с итальянцами в ноябре концерт будет – вместе отметим 50-летие легендарных обменных гастролей между Большим и Ла Скала. К нам должна приехать Мирелла Френи, чтобы работать с ребятами. Ждем также несколько звезд разных поколений. С французскими певцами выступаем с концертом на сцене в начале декабря, причем встречаемся не в первый раз. А концерт с молодежью Метрополитен был задуман нами с Константином Орбеляном и его коллегами. Публике всегда интересно нас всех видеть вместе, сравнивать. Да и нам самим это нравится.

Интервью вела ЛЕЙЛА ГУЧМАЗОВА
Фото ДАМИРА ЮСУПОВА.
Пресс-служба Большого театра