Стиль просвещенного купечества

Сложно поверить, но еще чуть больше века назад по московским мостовым бегали куры. Центр Первопрестольной только начинал обретать буржуазный лоск: у Большого театра и Гранд-отеля, разумеется, никакого птичьего помета и кудахтанья, но вся остальная Москва жила, как настоящая деревня, даже в Кремле можно было увидеть привязанную к колышку козу.

На рубеже веков Москва почувствовала желание сменить затрапезное платье на столичный пижонский наряд. Последние предреволюционные десятилетия, несомненно, были временем становления новой буржуазии. Старые аристократические фамилии час от часу теряли капиталы и больше не могли поспевать за модой. Диктовать моду в те годы стали купцы, они путешествовали по Европе, много видели, много пробовали, у некоторых за плечами были заграничные университеты. И жить эти люди хотели под стать своим деньгам.

Для солидных господ в Москве было несколько вариантов решения жилищного вопроса: приобрести старый особняк у кого-то из обедневших аристократов, арендовать апартаменты, построить свой собственный дом или проводить время за городом. Что касается покупки старого дворянского гнезда, то большинство новоявленных буржуа сразу отметали этот вариант. Палаты XVII века или ампирная рухлядь не могли удовлетворить современных притязаний к уровню изящества и комфорта. Сырые подвалы, облупившиеся стены, прохудившаяся крыша, чадящие печи и никаких бытовых новшеств: телефона, электричества, парового отопления и американских ванн, – ну разве может практичный человек связаться со всем этим беспокойным хозяйством?!

Доходные дома

Аренда апартаментов в доходном доме была наиболее привлекательным и доступным вариантом. Архитекторы вели настоящую гонку на звание самого роскошного и самого модного дома в городе. Фасады таких зданий были настоящей рекламной витриной, от которой зависела доходность всего предприятия. Так что архитекторы старались, как могли. Окна первых этажей оплетал кованый плющ, под крышами толпились горгульи, хитро смотрели на прохожих вмурованные в стены головки наяд… барельефы, горельефы, сграффито, позолота – даже названия тех изощренных техник, которые использовались для украшения жилищ, звучат как музыка.

Качество строительства было беспрецедентно, так хорошо в нашей стране никогда не строили и больше не будут, а материалы выписывались напрямую из-за границы. Современные владельцы этих квартир говорят, что металлические перекрытия Круппа настолько крепки, что за более чем сотню лет коррозия проникла в них меньше миллиметра.

Внутреннее оснащение этих домов производило ошеломляющее впечатление на своих современников, ну а сегодняшних людей, поживших в хрущевках и налюбовавшихся на лужковские шедевры, так и вовсе повергает в шок. Апартаменты по четыре-десять покоев с чуланом, холодильной комнатой и системой парового отопления. Все это работало в большинстве домов автономно и не знало перебоев. В парадном гостей встречал круглосуточный консьерж в нарядной форме, ковры и пальмы в кадках. Любой входящий мог оставить верхнюю одежду и галоши в гардеробе, в гости никогда не приходили в пальто и мокрых ботинках. Некоторые домовладельцы предлагали и дополнительные услуги. Например, в отдельных кондоминиумах (иначе не назовешь) была оборудована система центрального пылеудаления, которой и теперь может похвастаться не каждая дорогая гостиница. Выглядело это следующим образом: прямо в стене можно было найти отверстие, закрытое заглушкой, два раза в неделю включались мощные вытяжки, которые, подобно гигантскому пылесосу, вытягивали пыль из всех помещений дома. Домработница могла подключить к этому отверстию трубу со специальной щеткой и почистить мебель, стены и ковры. Такое техническое новшество могло привлечь квартиросъемщиков прогрессивных и рачительных, ведь «пылесос» позволял существенно экономить на прислуге. А в стоимость некоторых квартир включалась принудительная уборка всех помещений и даже гараж, так как на рубеже веков в жизнь горожан стал входить автомобиль.

А в доме Нирнзее, к примеру, в одном из первых небоскребов города, которые у нас получили оригинальное название тучерезов, в ежемесячную плату входило питание. На первом этаже располагалась общественная кухня, откуда доставляли в квартиры сервированный обед. Тем же, кто хотел более изысканных блюд, мог отправиться в ресторан, располагавшийся прямо на крыше здания. По соседству с рестораном работал кинотеатр, а сама крыша зимой превращалась в каток. Некоторые домовладельцы предоставляли своим арендаторам медицинское обслуживание, услуги прачек, парикмахеров и бог знает что еще.

Аренда комфортных апартаментов с затратами на свет и телефон могла доходить до 1000 золотых рублей в месяц, или в пересчете на современные деньги до 30 000 долларов. Самое интересное, что большинство квартиросъемщиков, среди которых были предприниматели, банкиры, высококвалифицированные инженеры, профессура и чиновники, не стремились приобретать эти квартиры в собственность. Отношения с арендодателям были настолько хорошо регламентированы, что можно было не опасаться сумасшедшего увеличения цены или предписания освободить жилплощадь в середине зимнего сезона. Мало того, домовладельцы нередко шли навстречу своим арендаторам и делали скидки на летние месяцы, когда большинство москвичей предпрочитало уезжать на подмосковные дачи. В доходных домах жили, например, такие известные и богатые люди, как Надежда Ламанова – знаменитый модельер и поставщик двора Ея Императорского Величества или, к примеру, Алексей Ганецкий – владелец легендарных, самых роскошных в городе Сандуновских бань.

Городские особняки

У знаменитого московского купца Саввы Ивановича Мамонтова родилась идея: застроить Москву коттеджами в европейском стиле. Работать предполагалось не под определенного заказчика, а руководствуясь только фантазией архитектора. В результате должен был получиться принципиально новый продукт: не просто городские виллы, а настоящие произведения искусства. Специально для этих целей было учреждено «Северное домостроительное общество».

До Мамонтова в России никому и в голову не приходило торговать домами «под ключ», с отделкой, мебелью и текстилем. Те, кто располагал достаточными капиталами, строились сами. Мамонтов предложил новой буржуазии своеобразный супермаркет люксовой недвижимости, когда покупатель, минуя все круги ада, связанные с проектированием, согласованиями и строительством, мог выбрать из предложенных готовых вариантов наиболее подходящий. Мамонтовская схема была подсмотрена в Европе, однако имела существенное отличие: тамошние застройщики ориентировались на средний класс, наши же коммерсанты решили заполучить в качестве клиентов верхушку московской финансовой элиты. В таких объектах требовалось создать продуманную жилую среду, где утилитарные вещи были бы подняты до уровня искусства.

Главным архитектором этого общества был назначен очень известный московский зодчий Лев Кекушев. Несколькими годами раньше он построил первый в Москве особняк, полностью выдержанный в стиле модерн.

Вообще, до этого Кекушев занимался лишь доходными домами и этот проект он воплощал для своей семьи, тем более что супруга его только-только родила дочь. Возведение стен еще не завершилось, а о доме говорила уже вся Москва. Архитектор Барановский, издававший энциклопедию зодчества, тут же включил особняк в свою книгу.

Удивительно было все: отсутствие симметрии, узор решеток, предельно функциональное и в то же время живописное расположение служебных построек. Этот архитектурный манифест посылал к черту стереотипы и условности, говорил о стремлении к чистой эстетике и одновременно с этим использовал все достижения технического прогресса: плоская крыша, майолика в облицовке стен, большие остекленные поверхности. Кекушев ни дня не прожил в доме, поскольку известный московский заводчик Отто Лист пожелал приобрести особняк. В свою очередь, зодчий, испытывавший финансовые трудности, не позволявшие закончить стройку, согласился на продажу. Цена вопроса – 160 000 золотых рублей, что в переводе на современные деньги равнялось бы примерно 5 миллионам долларов. Скажем прямо, сумма и по нынешним меркам солидная, правда, теперь за эти деньги об особняке в пределах Садового кольца не стоит и мечтать. Рассчитывать можно разве что на апартаменты. К примеру, цены на квартиры в доходном доме на Пречистенке, 30/2, построенном тем же Кекушевым, сегодня стартуют от 6 миллионов долларов.

О том, что Мамонтов нашел «золотой прииск», было очевидно с самого начала. Года не прошло, как у Саввы Ивановича появились конкуренты – Московское торгово-строительное акционерное общество, учрежденное молодым и дерзким банкиром Яковом Рекком, которому только исполнилось 30 лет. Принцип работы был такой: покупался кусок земли в черте города или пришедшая в упадок усадьба, хозяйство это делилось на части и застраивалось. Ни дать ни взять «Вишневый сад». Кстати, Чехов был большим сторонником этого строительного бума. При жизни классик радовался сносу старой Москвы и даже на смертном одре интересовался, как продвигается строительство новых красивых домов на Поварской.

В районе Поварской действительно было построено немало особняков в стиле модерн. Однако после революции 1905 года продажи пошли на убыль. Ситуация в стране изменилась, и владеть такой дорогостоящей собственностью стало очень невыгодно, а в середине 10-х годов из моды вышел и сам стиль модерн, на смену ему пришла неоклассика. Некоторые владельцы этих особняков предпочли сделать «пластическую операцию» собственным жилищам, дабы они, как и раньше, были олицетворением актуального стиля. К примеру, купец Понизовский, купивший дом № 42 на Поварской, в 1915-м перестраивает фасад в неоклассическом стиле.

Виртуозы московского модерна, такие, как Кекушев, Валькот, Шервуд, не смогли адаптироваться к новым веяниям и мало-помалу перестали получать новые заказы. А Федор Шехтель, к примеру, оказался человеком более гибким и продолжил успешную работу в стиле неоклассицизма.

Загородные поселки

Уже сто лет назад, задолго до индустриализации, автомобильных пробок и мусоросжигательных заводов, горожане считали московский воздух ядовитым. Лето все поголовно проводили на дачах, а осенью возвращались, однако уже тогда многие задумывались о постоянном проживании за городом. На такое решение влияла не только экология, но и финансы. Поскольку стоимость городского дома была заоблачной, а образ жизни в доходном многоквартирнике, пусть и самом роскошном, не каждому по душе, то это заставляло задуматься о переезде в пригород.

В 1905 году землевладелец Александр Торлецкий построил на собственных землях первый в истории отечественной урбанистики поселок с централизованным планом. Прямо в Новогиреевском лесу прорубили просеки и проспекты и на небольших земельных участках построили индивидуальные дома. Одни, деревянные, были предназначены для временного летнего проживания, другие, каменные, – для круглогодичного проживания. В поселке открылась школа, телефонный узел, телеграф, почта, пожарное депо и железнодорожная станция, откуда можно было за 20 минут добраться до Курско-Нижегородского вокзала. От станции к особнякам и от особняков к станции жителей доставляли на конном трамвае. Вдоль проспектов, которые носили названия: Княжеский, Графский, Баронский и т.д. – установили скамейки, улицы осветили электрическим светом, а в дома подвели воду и телефон. Кроме того, большое внимание уделялось общественной инфраструктуре и безопасности, поселок находился под круглосуточной охраной.

В 1906 году издали рекламную брошюру, в которой рассказывалось о невероятно выгодных условиях покупки участков с домами и без. Потенциальные клиенты могли рассчитывать на покупку земли в рассрочку на десять лет под 5 процентов годовых. В 4500 золотых рублей обошелся бы участок с подведенными коммуникациями, а в 7000 – участок с каменным домом, что на наши деньги 6 и 9 миллионов соответственно.

Капиталовложения Торлецких даром не пропали. Все участки в поселке распродали всего за год. Среди покупателей оказались представители правления железной дороги и расположенных поблизости предприятий. Поскольку заводы были в основном прусские, то здесь поселилось немало иностранцев. Из-за этого поселеок прозвали Немецкой слободой.
Торлецкие были первыми, но не единственными, кто предложил жителям города подобный формат жизни. На севере от Москвы находился поселок Перловка, который славился своим комфортом, а самые дорогие загородные дома располагались почти там же, где и теперь, – на Звенигородке, рукой подать до Рублевки.

Революция все перевернула с ног на голову, обесценив в один миг мир материальный. Советская власть боролась с мещанством, но, одержав победу над миром вещей, лишила многие поколения своих граждан возможности обрести хороший вкус. И лишь спустя столетие москвичи понемногу возвращают себе утраченные возможности: знать цену деньгам и понимать красоту.

АРТЕМ ГОЛЕНКОВ