Левиафан надежды нашей

До начала российского проката фильм «Левиафан» Андрея Звягинцева получил приз за лучший сценарий в Каннах, стал главным иностранным фильмом на форуме в Мюнхене и абсолютным триумфатором Лондонского кинофестиваля. Пронзительное лоскутное полотно русской жизни и вечный библейский сюжет сразил всех.

Андрей Звягинцев уже с трудом носит чемодан с киношными наградами высшей пробы: кроме каннских «Золотых львов» за «Возвращение» у него еще «Ники», «Золотые орлы», «Сандэнс», труднопроизносимые призы от Гента и Дурбана. Калибр чуть поменьше, но весу доброй ноше все же придает. Кто же он такой, этот загадочный и со времен Тарковского самый обласканный мировой «элит дю синема» русский режиссер?

Он похож одновременно на ведущего инженера оборонного завода (так ведь и родом из Новосибирска!) и секретного агента, работающего под прикрытием. Скромные очки, интеллигентная полуулыбка, как говорил питон Каа из мультфильма про Маугли, «учтивая речь». Только вот ни в одном из интервью или многочисленных телеэфиров он сам так и не сказал ничего такого, чтобы пролило свет на секрет его феноменального успеха.

Будь Андрей Звягинцев иного пола, можно было бы использовать банальное, но беспроигрышное сравнение с Золушкой. Безвестный провинциал, хотя первый советский наукоград провинцией можно назвать с натяжкой, приехал покорять Москву, обладая лишь опытом театральных постановок классики на радиоуглеродной родине. Играл в эпизодах в сериале «Горячев и другие», гротеске «Ширли-Мырли» и даже в милейшем фэмили-муви «Котенок».

И вдруг, вроде бы нежданно-негаданно – Канны! Гран-при! Но с гендерным началом у режиссера все в порядке. Более того, его кино даже слишком мужское и, если бы не было таким утонченным и любовно обнажающим каждый кадр, наверняка заслужило бы эпитеты вроде «брутальное» или даже «мачо-муви».

Русский Бергман, сибирский Богданович, приполярный Шлезингер, Денис Хоппер с высшим образованием… Список предложенных сравнений можно продолжить. Обижаться? Ни в коем случае – не в характере маэстро.

Во-первых, в XXI веке от сопоставлений никуда не деться, как ни крутись; во-вторых, медицински долго вынашивая замысел первого крупного фильма, он действительно впитывал сладкий яд мирового кино, чтобы при этом упрямо оставаться собой. И в-третьих, согласитесь, сравнивают его не с самыми последними укротителями целлулоида. До того как сделать свое «Возвращение», он не работал с большими формами и концептуальной идеей отдельного произведения. Точно так же, как и с автором всех своих сценариев Олегом Негиным, любимым оператором Михаилом Кричманом, актерами Константином Лавроненко и Еленой Лядовой. И противоречивыми библейскими сюжетами, разумеется.

О чем, собственно говоря, этот фильм или, как зачастую говорят зрители, про что? Сюжет вроде бы несложен, но одновременно парадоксален, балансирует на грани бессмысленности. В семью возвращается невесть где обретавшийся много лет отец (Лавроненко). И берется воспитывать, довольно жестко и практически по-военному, двух своих (своих ли?) сыновей. Ставит их в ужасающие ситуации, а потом, пытаясь спасти младшего, сам погибает. Дети кладут его в лодку, но до пункта назначения, родного дома, ей не дойти: лодка с телом уплывает от берега и тонет. Однако пересказ сюжета не дает и сотой доли того впечатления, которое оставляет картина. Тут каждой из составляющих хочется дать определение «запредельный». От игры актеров и операторской работы до диалогов и ощущения документальности происходящего. Хотя для каждого зрителя понимание всего этого субъективно. Поражает другое: Звягинцев достиг шаткого, как никогда, баланса «кино не для всех» и этакого ветхозаветного абсолютизма. Ведь Вечная книга была написана не для кинокритиков, а для продавцов чечевичной похлебки и погонщиков мулов. Так что подспудно каждый имеющий глаза мог увидеть в «Возвращении» что-то свое, порой невыразимое словами. Как увидело и жюри Каннского фестиваля. И дало соответствующую оценку.

Да кто же такой этот триумфатор Звягинцев? Доходило до абсурда, шептались – может, за ним кроется какой-никакой стареющий мэтр, решивший сыграть с нами в Агеева, много лет назад переполошившего Россию своим «Романом с кокаином»? Или это вообще коллективный псевдоним нескольких талантливых мистификаторов? Увы, многие оказались даже разочарованы: народу и критикам был представлен действительно реальный, причем совсем еще молодой (по киношным меркам) человек в очень идущих его имиджу очках. Как известно, аппетит приходит во время еды. Не испытав ни малейшего приступа звездной болезни, дозированно, но питательно давая интервью и никогда не теряя своей ироничной улыбки перед камерами, Звягинцев уже вовсю работал над новым проектом – «Изгнание». Вот тут и активизировались знатоки. Так здесь же даже по названию – горячий привет Тарковскому! Отчего было сразу не назвать картину «Жертвоприношение-2»? Благо, и иностранная актриса присутствует! Опять же, шведского происхождения фру Мария Бонневи. Плюс – картина идет почти три часа. 

Да и в принципе, как писал потом один маститый критик, «фильм, скорее, не удался». Однако собака лает – караван идет. Так, между прочим, в Каннах Лавроненко получил приз за лучшую мужскую роль (отца семейства Александра)  – похоже, это уже амплуа. А операторская работа Михаила Кричмана была удостоена номинации на премию European Film Awards. Что, в принципе, вполне обосновано, ибо снять не самую позитивную нашу природу так и только так, что именно в подобном видении становятся понятны вселенские проблемы человеческой души, может лишь мастер поистине монструозных масштабов.

У Гайдара в «Голубой чашке» отец и дочь в ответ на несправедливое обвинение матери в битье посуды уходят в поля и леса. И неплохо себя чувствуют. Ушел в собственное пространство, равнодушный к зависти и даже к объективности, и Звягинцев. И если герои того самого произведения Аркадия Петровича в своем добровольном изгнании сублимировали поеданием малины и курением трубки, в «Изгнании» Андрея снова библейская притча – о тотальном непонимании друг друга мужчины и женщины. От Адама и Евы, Вирсавии и старцев. А также множество других – от дуализма темного и светлого начал двух кровных братьев, а-ля Каин и Авель, тяжести искупления греха и немного грядущего Апокалипсиса. Но пока друзья и недруги фильма разбирались в христианских мотивах, режиссер, презирая писк мышей всех сортов, занялся «Еленой».

Нельзя не отметить, что в те годы, в конце нулевых, маэстро как-то ловко совмещал затворничество и таинственность Пелевина с публичностью Депардье. Охотно давал интервью, обаятельно улыбаясь на камеру, но мастерски уходил от острых вопросов, рассуждая об эстетике, мужской моде, кулинарии ну и социальных и феноменологических разногласиях в России начала нового века. «Нет ничего более потрясающего, чем искусство. И процесса его создания», – это из откровения одному итальянскому телеканалу. У смотрящего оставалось непростое чувство: какой милый и умный человек, про что бишь он говорил-то?.. А потом и вовсе: а может, он по ночам кошек веревками душит? Вроде не должен. Но есть у него некая затаенная нежность серийного убийцы, неоднозначность дара. Да и про личную жизнь особенно не распространялся. А был он женат на вполне популярной актрисе Ирине Гриневой, и в счастливом браке они прожили целых шесть лет. Но ничто не вечно под луной.

Звягинцев уже давно стал признанным героем европейского, даже континентального, кино, ибо и островное искусство слишком отличается от суровой красоты, которую построил наукоградец. Но, признаемся, нет того киноевропейца, который не желал бы покорения Голливуда. Звягинцеву это сделать предложили сами заокеанские товарищи. А не снять ли нам фильму исключительно про любовь, да еще с интернациональным подтекстом – вам же, мистер режиссер, подвластно все? Звягинцев вместе с постоянным автором сценариев Олегом Негиным возились со сценарием и концепцией долго, но несчастливо. Смешно сказать, но первой претензией к будущему фильму стал слишком маленький бюджет  – два миллиона зеленых вместо запланированных семи. Ну вот незадача: не привык Звягинцев взрывать аэропланы и пускать под откосы бьюики моделей прошлого года. И вообще, недоумевали американцы, зачем вся эта русскость?

Есть мнение, что из «Елены» получилась трагикомедия о классовом расслоении в современной Москве. Там главные роли исполнили Надежда Маркина, удостоенная за нее премии «Ника», и известный режиссер Андрей Смирнов. Казалось бы, как банально: пожилой мачо находит молодую, дав отставку прежней, – обычный сюжет. Но тогда мелизмы нашей столичной жизни напрочь поссорили режиссера и продюсера из Города Ангелов. В результате Андрей плюнул и снял свой, авторский фильм. И впервые взял в качестве композитора конгениального Филиппа Гласса – все, что ему понадобилось в Америке. Фильм прокатали в 45 странах. В Америке, кстати, тоже.

И снова – загадочная улыбка, разговоры о кошках, пароходах и любимых фильмах в прямом эфире. «Как арт-хаусный режиссер, я не люблю мейнстримовое кино. Но обожаю, к примеру, „Кинг-Конга“ Питера Джексона. И всегда плачу, когда смотрю этот шедевр».

И вот пришел «Левиафан» с русского Севера, самый библейский из фильмов режиссера. Жуткое чудовище, олицетворяющее абсолютное зло, и российская глубинка вместо дохристовой Иудеи. История Иова – неужели опять жертвоприношение? Необоримость зла в виде колоритного Романа Мадянова. Неприкаянные борцы с фундаментальным кармическим, свалившимся на их души злом Алексей Серебряков, Елена Лядова и Владимир Вдовиченков. Еще более эпический, чем обычно, оператор Кричман. Как всегда, спокойно-метрологический Филипп Гласс. И неописуемой красоты Север нашей родины. Достойно награды? – наверняка. Хотя вряд ли киномэтры мира поняли и одну лишь сотую от всего, что хотел сказать Мастер. Однако, выходит, убедил. Создается впечатление, что он настолько влюблен в Россию, что способен увлечь этой страстью миллионы жителей планеты Земля.

Остальное – подробности процесса. За весь съемочный период фильма было отснято три с половиной часа полезного материала, на что было потрачено 85 000 метров пленки. Скелет синего кита весом в полторы тонны и длиной 24 метра, изготовленный бутафорами на металлическом каркасе по заказу художника-постановщика Андрея Понкратова, был смонтирован в бухте рядом с поселком Териберка в Баренцевом море в течение шести дней. Исполнивший главную роль Алексей Серебряков сидел в этой Териберке два с половиной месяца, не поддерживая никаких связей с внешним миром. Режиссер Звягинцев скинул во время съемок 10 килограммов. Ну и напоследок – нет на свете ничего фактурнее скалистых берегов Баренцева моря.

Андрей Звягинцев, у которого в архиве есть и титул «Человек года», отнюдь не выглядит обалдевшим от свалившейся на него славы: дело-то, в общем, привычное. Улыбается сквозь диоптрии, охотно говорит о любимых классиках кино, Антониони и Куросаве, и молчит о новом грядущем фильме и новой большой любви. Подождем, что он нам еще покажет.

АЛЕКСАНДР КУТИНОВ